Впрочем, так как вся эта знаменитая фраза построена в виде вопроса, то мы так и оставим ее под вопросом и не будем говорить об Иисусовых родителях, и братьях, и сестрах. Как известно, Иисус стал сыном божиим не потому, что он был сыном плотника, а несмотря на то, что он был сыном плотника.
Православная церковь, как и католическая, отвергают толкование этого и других подобных мест (например Матф., 1, 25), что будто бы Мария находилась в действительном браке с своим обручником Иосифом, и будто бы от него у нее были дети. По учению церкви богородица, непорочно зачавшая сына, осталась непорочной и ныне и присно и во веки веков.
Между тем в Евангелии братья Христа упоминаются неоднократно, и каждый раз в довольно непочтительном тоне. Например: «Матерь и братья его стояли вне дома, желая говорить с ним. Он же сказал в ответ: Кто матерь моя и кто братья мои? И, указав рукою на учеников своих, сказал: Вот матерь моя и братья мои» (Матф., 12, 46–49). То же повторяется почти буквально у Марка и Луки. Очевидно, представление о неприятном характере Иисусовой семьи твердо запечатлелось в сознании первых христиан.
Помимо этого скромного происхождения, легенда Иисусовой жизни соткана из древних эпизодов, быть может, древнейших, какие встречаются во всемирном фольклоре. И во многих отношениях легенду о Иисусовой жизни можно назвать канонической легендой всемирного фольклора.
Первый эпизод — легенда о чудесном дитяти, быть может, своими корнями восходит к палеолиту. Ибо древнейшие прообразы различных эпизодов этой легенды исполнены такого слияния с звериной жизнью, какое могло существовать лишь у самого корня культуры.
Сверхъестественным отцом задолго до бога-отца, породившего от девы Марии младенца Иисуса, или даже до римского бога Марса, породившего от девы Реи Сильвии Ромула и Рема, являлся бог звериный и тотемный: медведь или кит или тигр. Он являлся к девице внезапно, невзначай и увозил ее с собой в свое звериное жилище. Девство звериной богородицы подчеркивается далеко не всегда, ибо на этой стадии культуры большая часть племен не заботится о девстве невест и не ведает ревности. Понятие о девстве есть явление позднейшее. Оно связано с ревнивым, единоличным обладанием.
В указанной легенде девица, зачавшая звериного тотемного сына, возвращается тотчас же домой к своим соплеменникам и братьям. Тотемный супруг преследует ее или следует за ней.
И первый эпизод священного рассказа неизменно кончается убийством тотемного бога — медведя или тигра, и потреблением его священного тела на общей обрядовой трапезе.
Таким образом знаменитая легенда об умирающем боге, которая в последнем развитии приводит к Христу, начинается от образа тотемного медведя, умирающего для блага его тотемных потомков.
С этой точки зрения, праздник медведя или кита, который является главным праздником у русских полярных туземцев и проходит неизменно сквозь этапы убийства, поедания и воскресения, совершенно равнозначен пасхальному празднику казни и воскресения Христа.
Живой медведь, которого гиляки на острове Сахалине сначала выкармливают, потом воздают ему божеские почести и ритуально убивают, является первым наброском умирающего бога на земле.
Что касается самого метода зачатия ребенка, мы в другом месте указывали несколько примеров такого бессемяннаго внеполового зачатия. Огромное разнообразие таких примеров почти не поддается перечислению.
Между прочим и зачатие Иисуса часто находило себе наглядное определение в стиле вышеупомянутых легенд. Так, на картине, представляющей благовещение и приписываемой Альбрехту Дюреру, волны славы божией нисходят от бога отца и в одной из этих волн крошечный младенец спускается к деве.
На другой картине работы Филиппо Липпи дух божий в виде голубя спускается к пупу Марии и входит в ее чрево. Дева нагнувшись удивленно рассматривает голубя.
Так же точно в буддийской легенде Будда в форме белого слона вошел в правый бок своей матери Майи и оттуда потом родился. Правда, белому слону труднее войти в женское чрево, чем белому голубю, но, может быть, это был маленький белый слон, каких покупают на счастье в магазинах даже и на Западе.
По учению богомилов Слово с небес вошло в правое ухо девы, оттуда и вышло и явилось в виде человека — Иисуса.
Мексиканский бог Кветцалькоатль родился после того, как мать его Чимальма проглотила драгоценный камень.
Финляндский герой Вейнемейнен вошел в чрево своей матери вместе с проглоченной ею ягодой черники. Канирайя Вирякоча, перуанский герой, сидя на ветвях дерева, взял частицу своего собственного семени, превратил его в сладкий плод lucma и подарил девице. Она съела плод и тотчас же зачала ребенка. На этот раз зачатие все же происходит от семени, хотя и превращенного.