Драконоборство есть явление более поздней культуры, связанное с отменой человеческих жертвоприношений вообще, в особенности такой отвратительной и грубой формы, как человеческие жертвы животным.
Об отмене человеческих жертв вследствие возбуждаемого ими отвращения мы имеем в фольклоре недвусмысленные данные. В греческой мифологии, как и в еврейской, жертвенное детоубийство клеймится позором и отменяется самим богом. Против Атрея и Тантала, устроивших трапезу гостям из мяса собственных детей или племянников, восстали сами боги. Солнце в ужасе повернуло свое течение. Также и Йагве во-время остановил жертвенное заклание Исаака. Это не помешало в более позднюю эпоху закланию дочери Иеффая собственным отцом. Между прочим, рассказ об Иеффае не отличается особенной древностью. Рассказы о Моисее, несомненно, гораздо древнее.
Напротив того, в примерах, приведенных в начале главы и относящихся к жертве крокодилу, нет ни отмены жертвоприношения, а также нет и змиеборства.
Такова в основных чертах древняя легенда о змие и девице. В общем она очевидно имеет тотемный характер, как и легенда об умирающем звере. Разница в том, что умирающий медведь служил для людей добычей. Напротив, для Змия сами люди служили добычей, к тому же добровольной. Тем не менее, тотемный характер легенды о змие очевиден. Это, между прочим, объясняет, каким образом змей дракон попал в государственный герб Китая и стал родовым и семейным гербом стольких дворянских родов на востоке и на западе. Рядом с Георгием Драконоборцем, украшающим государственный герб Англии, в родовом гербе, унаследованном английским королевским домом от Тюдоров и Стюартов, красуется красный дракон бога Кадваладера из герцогства валлийского.
Легенда о драконе, таким образом, древнее легенды об умирающем звере-боге, и отношение человека к божеству в этой легенде пассивнее и беспомощнее.
Христианство, соткавшее свой центральный миф вокруг легенды об умирающем боге, использовало для своих целей также и легенду о драконе и спасителе. Стилизация легенды, однако, не была доведена до конца. Дракон и девица остались в полной неприкосновенности, только Драконоборец был перелицован и перестилизован по-христиански. Поэтому христианская версия легенды имеет характер странный и нескладный. Георгий, убивший дракона, вместо того, чтоб приласкать спасенную девицу, начинает читать ей мораль о христианстве. Он требует, чтоб спасенные жители крестились во Христа. И крестятся двадцать тысяч, не считая женщин и детей. Эти якобы точные указания несуществующих чисел составляют любимый прием и Ветхого и Нового завета. От брака Георгий отказывается. Благородный царь, отец девицы, строит поэтому церковь во имя Георгия Благословенного. Таким образом церковь во имя святого построена при жизни святого. Дальше этого итти трудно. Дальше царь предлагает Георгию много золота. Но Георгий приказывает раздать его бедным и начинает поучать царя четырем основным правилам церковности: заботиться о церкви, почитать священников, соблюдать божественные службы, печься о бедных.
Таким образом старинная легенда о змие-истребителе стала обыденной и серой христианской агиткой.
Впрочем в дальнейшем процессе стилизации дракон превратился в древнего змия, духа тьмы и князя преисподней. Образ Георгия Победоносца, Спасителя, победившего силы ада, в конце концов сплетается с образом Спасителя Христа.
Совершенно бесполезно исследовать вопрос о христианском мученике Георгии святом, сопоставлять жития каппадокийские, армянские, абиссинские и многие другие и взвешивать аргументы за и против — существовал ли христианский Георгий или такого вовсе не было. Иные богословы привлекают к сборному Георгию Мученику даже того исторического Александрийского Георгия, арианского архиепископа, который вел непримиримую борьбу с епископом Афанасием Александрийским, а потом был посажен в тюрьму. Он достаточно насолил и православным и язычникам. Уличная чернь вытащила его из тюрьмы и умертвила после многих истязаний. Эти истязания в заново стилизованном житии Георгия Каппадокийского превратились в подробно описанные пытки. Георгия жарили в печи, колесовали, били плетьми, обували в раскаленные сапоги с острыми гвоздями.
Собственный Георгий существовал в Сицилии, другой в Италии, — в сущности каждая страна имела по Георгию.
В течение рассказа вступает новая подробность. Воин не убивает поверженного дракона. Он велит девице обвязать дракону тело шерстяным поясом и вести его за собой в селение. Дракон как будто приуготовлен для святого крещения.