– А вы?
– Зови меня просто Тристан. Я твой наставник. Воспитатель. Учитель. Попечитель. Видишь, как много слов. Вместо одного простого и понятного слова «отец», – голос Тристана дрогнул, Северину показалось, что наставник с трудом сдерживает рыдания.
Тем временем они зашли в основное помещение дворца. Здесь всё сверкало полированным камнем: гранит, базальт, мрамор. Окна были очень большие, с огромными стёклами, каких Северину раньше видеть не доводилось. Вокруг было множество добротных дубовых дверей с ручками из полированной бронзы. По затейливым узорам паркета из ценных пород дерева было страшно ступать. Северину трудно было поверить, что посреди этого великолепия могут жить люди, а мысль о том, что одним из этих людей будет он сам, казалось ему совершенно нереальной. Эта волшебная сказка никак не сочеталась с его представлениями о человеческом жилье. Он вырос в маленькой убогой хижине, которая всегда казалась ему нормальным и даже хорошим домом. Отец любил порядок и чистоту, у них в доме всё дышало опрятностью и аккуратностью, там было всё необходимое для жизни: лавки, кровати, шкафы. Что ещё надо человеку? И все его односельчане жили так же. Ну у кого-то дома были побольше, но не намного, а у кого-то в домах было грязно, и мебель разбитая, и половики драные, так что свой аккуратный домик Северин всегда очень любил и едва ли не гордился им. А тут – такое.
Северин вдруг почувствовал себя очень неуютно, в душе нарастали тревога и напряжение. Он теперь должен жить посреди этой роскоши во дворце, который в стародавние времена построили для великого царя царей, который, конечно, только в таком дворце и мог жить, но он, Северин, простой мальчик и зачем ему всё это? И отец у него теперь вместо близкого и родного далёкий и великий.
Северин очень любил императора, но это была совсем другая, вовсе не сыновняя любовь. Он почти боготворил Дагоберта, олицетворявшего империю, вмещая её в свою душу. Сколько места в душе императора может занимать маленький мальчик Северин? Настолько же мало, насколько мал Северин по сравнению с империей, а иначе и быть не может, иначе было бы неправильно. Императора он мог видеть только издали, видеть его вблизи, и уж тем более разговаривать с ним, казалось Северину не просто невозможным, а опять же – неправильным. И жить в этом дворце для него – неправильно. Его душа – небольшая и скромная, а этот дворец – огромный и великолепный.
Все эти мысли в несколько мгновений пронеслись в голове Северина, это были даже не мысли, а ощущения, он выразил их словами гораздо позже. Вдруг он услышал голос Тристана: «Твоя комната – последняя по коридору направо. Со своими соседом познакомься сам, он хороший парень».
Северин зашёл в комнату, где стояли две кровати, два письменных стола и два платяных шкафа. Комната была небольшая, Северин сразу почувствовал себя вполне уютно. За одним из столов сидел огненно рыжий взъерошенный мальчишка примерно одних лет с Северином и читал книгу. Рыжий оторвался от книги и, весело посмотрев на Северина, выпалил:
– Привет. Ты мой новый сосед?
– Да. Северин.
– А я Николас. Называй меня просто Ник. А твоё имя как сокращается?
– Моё имя до сих пор никто не сокращал, – Северин постарался улыбнуться как можно добродушнее.
– Можно я буду называть тебя Сева?
– Если тебе так будет удобно, – Северин хотел сказать это как можно проще и мягче, но кажется, у него не очень получилось, и Ник это почувствовал, он даже задумался на несколько секунд, а потом спросил:
– Как тебе наш дворец?
– Слишком много шика. Я не привык к такой роскоши. Я сын простого сержанта, который после войны стал кузнецом. Мы жили очень скромно.
– А я сын простого ткача, хотя вырос в этом дворце. Рано осиротел, меня привезли сюда маленьким, отца почти не помню.
– Твой отец воевал?
– Да. У красных. В самом конце войны перешёл к белым. А твой?
– С первого дня войны – у белых. Первопоходник.