Ее мысль стала более мягкой, тень доброты смягчила ее, но она продолжала все в том же стиле резкого оракула.
- У материнской груди спокойно, но наступает время отлучить ребенка от нее. Обретение независимости, обрыв связей - даже в лучшем случае - процесс болезненный для обеих сторон, но он необходим, хотя человек может выражать недовольство, сопротивляться. Связь все равно разорвана с одной стороны, и будут только лишние мучения, если не разорвать ее с другой.
Была ли суровая нетерпимость и жесткая нравственность броней страха и разочарования, или же маской садиста - в любом случае она скрывает врага жизни. Разница между видами может быть уничтожена только самопожертвованием, их самопожертвованием, так как нам нечем жертвовать. Мы должны построить новый мир, они же теряют старый.
Она замолчала, оставив меня в смущении. Розалинда выглядела так, будто свыклась с необычными мыслями, а Петра, казалось, мало что поняла. Софи с любопытством смотрела на нас. Затем она сказала:
- Смотреть на вас постороннему не очень-то приятно.
Могу я что-нибудь узнать?
- Ну… - Начал я, не зная, как продолжать.
- Она говорит, что мы не должны беспокоиться о своем отце, - сказала Петра. - Он просто не понимает…
- Она? - Спросила Софи.
Я вспомнил, что она ничего не знает о людях с Цейлона.
- Подруга Петры, - неопределенно сказал я.
Софи сидела у входа в пещеру, а мы в глубине, чтобы не быть замеченными снаружи. Вдруг Софи выглянула и посмотрела вниз.
- Возвратилось много людей, - сказала она. - Я думаю, что большинство. Часть из них собралась у навеса Гордона, остальные вошли туда. Он, должно быть, тоже возвратился.
Она продолжала смотреть вниз, поедая содержимое своей чашки. Потом поставила ее на пол.
- Я посмотрю, что можно сделать, - сказала она и исчезла.
Ее не было больше часа. Раз или два я рискнул выглянуть и видел человека-паука перед навесом. Мне показалось, что он делил своих людей на отряды и инструктировал их, чертя схемы на рыхлой земле.
- Что происходит? - Спросил я у вернувшейся Софи.
Она колебалась, глядя на меня с сомнением.
- Клянусь небом, - сказал я. - Мы хотим, чтобы выиграли ваши люди. Но мы не хотим, чтобы пострадал Майкл, если это можно устроить.
- Они устроят засаду на этом берегу реки, - сказала она.
- Позволят им перейти реку?
- На той стороне негде устроить засаду, - объяснила она.
Я сообщил Майклу, чтобы он оставался на том берегу, или, если это невозможно, падал до того, как начнутся выстрелы.
Через несколько минут кто-то позвал Софи снизу. Она прошептала нам:
- Стойте в глубине. Это он, - и быстро спустилась по лестнице.
После этого больше часа ничего не происходило. Потом мы услышали женщину из Цейлон.
- Отвечайте мне, пожалуйста. Нам нужно точное направление. Достаточно считать в уме.
Петра энергично ответила.
- Достаточно, - сказала женщина из Цейлона. – Минутку подождите.
Вскоре она добавила:
- Лучше, чем мы надеялись. Через час повторим проверку.
Прошло еще полчаса. Я бросил быстрый взгляд наружу. Лагерь выглядел покинутым. Среди хижин никого не было, кроме нескольких старух.
- Мы вышли к реке, - сообщил Майкл.
- Они выдали себя, глупцы. Мы заметили их продвижение по верху скального берега. Впрочем, особой разницы нет.
Щель и так похожа на западню. Сейчас идет военный совет.
Совет был, очевидно, коротким. Менее чем через десять минут мы вновь услышали Майкла.
- План таков. Мы скрылись за скалами. Тут остается с полдюжины людей, они будут все время передвигаться, создавая видимость большого отряда, и жечь костры, как будто мы отдыхаем. Остальные делятся на два отряда и идут вверх и вниз по течению, обходят скалы на противоположном берегу и захлопывают клещи за расщелиной. Сообщи мне, что происходит в лагере.
Лагерь был не очень далеко от скального берега. Похоже, что мы должны были оказаться внутри клещей. Как я мог видеть, в лагере были одни женщины. Я подумал, что может нам удастся выбраться отсюда и скрыться в лесу? Но нас может перехватить один из отрядов. Но тут я увидел, высунувшись, что женщины, держа в руках луки, втыкают в землю стрелы, чтобы они были наготове.
Приходилось оставить мысль о бегстве.
Майкл просил сообщить ему об обстановке. Но как? Даже если бы я рискнул оставить Розалинду и Петру, чтобы выйти на разведку, то вряд ли мне удалось бы вернуться. Несомненно, что человек-паук отдал приказ стрелять в меня. Более того, я не сомневался, что в подобных обстоятельствах они стали бы стрелять и без приказа. Я очень хотел, чтобы вернулась Софи, но прошел почти целый час, а ее все не было.
- Мы идем вниз по течению, - сказал Майкл, так и не дождавшись моего совета. - Сопротивления нет.
Мы продолжали ждать.
Вдруг где-то в лесу раздался выстрел. Потом еще три или четыре. Потом еще два.
Через несколько минут толпа оборванных мужчин и женщин выбежала из леса, оставив свою засаду и спасаясь от выстрелов. Они были мрачными и удрученными. У некоторых были видны признаки отклонений, другие выглядели нормальными людьми. У них было не более трех или четырех ружей, остальные держали луки и короткие копья. Среди них возвышался человек-паук. Рядом с ним я увидел Софи с луком в руке. Всякие следы дисциплины и организации исчезли.
- Что случилось? - Спросил я Майкла. - Это вы стреляли?
- Нет, другой отряд. Мы сейчас нападем на людей с окраин с тыла.
С того же направления, что и раньше, донеслись новые звуки выстрелов. Шум и крики нарастали. Несколько стрел вылетело слева, и еще несколько человек выбежали из-за деревьев.
Вдруг прозвучал четкий и ясный вопрос:
- Вы все еще в безопасности?
Мы втроем лежали на полу в передней части пещеры. Нам было видно, что происходит, а снаружи нас вряд ли можно было заметить. Развитие событий было ясно даже для Петры. Мы послали успокаивающий ответ, но Петра добавила-таки к нему всплеск возбуждения.
- Спокойно, дитя, спокойно. Мы идем, - успокоила ее женщина из Цейлона.
Еще больше стрел вылетело слева, и еще больше людей показалось из-за деревьев, они бежали, укрываясь по возможности, и прятались среди хижин и навесов. Изредка они оборачивались и посылали стрелы во что-то между деревьями. Неожиданно облако стрел вылетело с другого конца расчищенной поляны. Оборванные мужчины и женщины оказались между двух огней и впали в панику. Большинство из них попыталось найти укрытие в пещерах. Я приготовился поднять лестницу на тот случай, если кто-нибудь попытается подняться по ней. Полдюжины всадников выехало справа из-за деревьев. Я увидел человека-паука, он стоял под своим навесом, держа лук направленным на всадников. Софи тащила его за рваную куртку, пытаясь заставить бежать в пещеру. Он отодвинул ее своей длинной рукой, не отводя глаз от приближающихся всадников. Правая его рука потянулась за стрелой. Глаза искали кого-то среди всадников.
И вдруг он нашел того, кого искал. Подобно молнии взлетел лук. Он пустил стрелу. Она пробила грудь моего отца. Он вскрикнул и опрокинулся на спину Чебы. Потом соскользнул на землю. Правая нога его застряла в стремени. Человек-паук отбросил свой лук и обернулся. Длинной рукой он подхватил Софи и побежал. Его длинные тонкие ноги сделали не более трех гигантских шагов, как несколько стрел одновременно ударили его в спину. Он упал. Софи вскочила на ноги и побежала. Стрела пробила ей левую руку, но она продолжала бежать. Вторая стрела попала ей в шею. Она сделала еще полшага, схватилась за шею, затем упала, и тело ее вытянулось в пыли…
Петра не видела этого. Она с удивлением прислушивалась.
- Что это? - Спросила она. - Что за странный шум?
Женщина из Цейлона спокойно ответила:
- Не бойся, мы приближаемся. Все в порядке. Оставайся на месте.
Теперь я тоже услышал шум. Странный, барабанящий звук, постепенно нарастающий. Казалось, он наполнил все, исходя ниоткуда.
Еще множество людей показалось из леса, большинство на лошадях. Многих из них я знал. Я знал их всю жизнь, а теперь они собрались для охоты за нами.