Что же это за Бог, который умеет прощать лишь по ходатайству Матери своего Сына? Либо Он вообще не умеет прощать, и тогда уже ничто не заставит Его изменить решение, либо Он все же прощать умеет, но тогда нет никакой надобности в том, чтобы кто-то смягчил Ему сердце.
И что же это за спасение, которого, по большому счету, мне даже нет надобности просить самому, поскольку кто-то другой может выпросить его для меня, даже без моего ведома! Потому что именно таким образом мы чаще всего и представляем себе действие в Церкви «механизма» заступнической молитвы. Даже в этих чудесных иконах деисусного чина, изображающих заступническую молитву: в них Христос дан в центре, обычно сидящим на троне, а по обеим сторонам от Него стоят, обратившись к Нему, чуть склонив головы, Божия Матерь и святой Иоанн Креститель, в позе моления, словно прося и умоляя. Стоит только обратиться к ним, и мы добьемся того, что они передадут нашу мольбу Господу Христу, и тогда мы сможем добиться прощения грешника; конечно, этим грешником можем быть и мы сами, но им может ведь оказаться и кто-то другой, кто-то, чье спасение кажется нам компромиссом, кто-то, кто знать не знает о том, что мы молимся за него, и кто плевать хотел на это самое спасение.
Конечно, верно и то, что порой мы выражаем такое положение вещей точнее, когда говорим, что хотим добиться не прощения грешника, но его обращения. Но все равно остается та проблема, что даже такое обращение оказывается здесь пожалованным извне, словно по мановению волшебной палочки, которой фея превратила тыкву в карету, словно Бог может мгновенно низринуть на голову грешника «благодать», способную обратить его в один-единственный миг.
Поймите меня правильно. Я вовсе не сомневаюсь в действенности молитвы, не только за себя, но и за других. Но те образы и слова, которые мы часто используем при этом, уводят нас на ложный путь. Даже сам термин «заступнической молитвы», сама мысль о том, что святые, и среди них сама Матерь Божия, могут «заступаться» за нас, то есть вместо нас обратиться к Богу, умолять Его, и, в конечном счете, как бы заставить Его передумать и уже не так строго обращаться с нами. Сама схема такого представления выводит нас на полном ходу в мифологию. Люди, конечно, не анализируют ее подробно, как я сейчас, но у них остается смутное ощущение, что что-то не так, и это ощущение не исчезает. Так что протестанты отказались от такой мифологии вполне законно. Однако, сделав это, они не сумели увидеть, что этот неприемлемый язык скрывал другую, более глубокую тайну, и вместе с водой выплеснули и ребенка, лишив себя, как мы увидим дальше, бесценного сокровища.
И все же сегодня уже невозможно по-прежнему держаться за этот язык. Он больше «не работает». Если нам и в самом деле больше нечего выставить на продажу, то нашим менеджерам по рекламе стоит проверить, как у них с воображением. И еще! Это верно, если можно так выразиться, не только на внутреннем рынке, но и при предложении товаров на экспорт. Если мы не научимся говорить по-другому, то скоро даже в центральной Папуасии площади наших рынков сморщатся, как шагреневая кожа. К тому же, проблема ведь не только в стремительном падении объема продаж! Проблема, как мы видели, и с самими продавцами. Их сегодня уже просто невозможно найти, и все потому, что такие речи уже никому не интересны.
2. Накопление заслуг ради других
Теология «заслуг» очень легко уходит в те же самые искажения. Когда заслуги относятся непосредственно к тому, кто их самолично «заслужил», они все же предполагают хоть какую-то степень обращения человека. Хотя это и выражено здесь довольно меркантильным языком. Мы «спасаемся», словно торгуясь при этом с Богом: даем для того, чтобы нам что-то дали взамен. Как это далеко от ситуации чистой, безумной любви. Но, если выйти за рамки неуклюжести словаря, здесь хотя бы налицо личное усилие человека.
Но целый пласт христианской духовности в его католической разновидности предлагает нам накапливать заслуги, которые будут приписаны другим. Приписаны кем? Самим Богом. Он простит Петру из-за заслуг, «накопленных» Павлом. Да, сделка эта действительно выглядит кошмарно. Если у Него и в самом деле есть власть прощать, если Его прощения достаточно, чтобы кого-то спасти, почему бы не даровать его просто так? Тем более, что запрашиваемая цена часто оказывается ужасной, даже чудовищной.