Какой же из «ликов» считать истинным?
Перед нами прошла целая галерея вариантов образа Христа, связанных с различным и нередко противоположным пониманием его личности и учения, его роли в истории. Вероятно, наше изложение не исчерпало всех существующих вариантов, но их исчерпать, пожалуй, и невозможно. Но если ограничиться показанной нами галереей и поставить вопрос, сформулированный в заголовке этого параграфа, — как мы на него ответим?
Ответить очень трудно. Автор старался, по возможности, не давать категорической оценки ни одной из перечисленных и описанных теорий, ограничиваясь отдельными замечаниями о внутренних противоречиях, которыми страдает та или иная из них, или о каких-нибудь фактах, с которыми она не согласуется. В остальном же хотелось предложить читателю самому разобраться в сути дела, пользуясь информацией автора и некоторыми «наводящими» соображениями, от высказывания которых он не счел возможным воздержаться. Как же быть, однако, с ответом на поставленный вопрос, если не уклоняться от него?
В описанных теориях невозможно найти ни одной, которая не содержала бы каких-нибудь коренных изъянов, серьезных внутренних пороков, исключающих согласие с ней. Наиболее типичный из этих пороков — односторонность, трактовка вопроса в свете одних данных и игнорирование других, противоречащих первым. Напрашивается сравнение с нарисованным в профиль портретным изображением человека, лицо которого асимметрично или у которого нет одного глаза: если рисовать его в профиль, то независимо от того, с какой стороны смотреть на него, портрет будет неправильным. Единственный правильный прием в этом случае — рисовать анфас. Но тогда будет видно, что оригинал — кривой или что лицо его несимметрично! Да, но это будет правильное изображение. Беда всех описанных здесь вариантов образа Христа заключается как раз в том, что их авторы подходят к нему с одной стороны, они используют одни черты его образа, данные в Новом завете, и отмалчиваются о других или объявляют их несущественными.
Для Л. Толстого несущественны и неприемлемы те черты характера Иисуса, в которых он выступает как гневный и нетерпимый человек, не только применяющий иногда бранные слова, но и действующий бичом, угрозами, сулящий применение меча. Для А. Введенского важно, наоборот, затушевать призывы Иисуса к непротивлению, его восхваление «нищенства духом», его апологию пассивности. К. Каутский оставляет в стороне те высказывания Иисуса, в которых он призывает безропотно воздавать кесарю кесарево, а митрополит А. Храповицкий закрывает глаза на осуждение Христом богатства и богатых. Такой «профильный» подход обнаруживается, пожалуй, у всех авторов, взгляды которых на личность Христа мы выше приводили. Для объективного научного решения вопроса он, конечно, не подходит.
Нужно трактовать личность Христа во всей ее противоречивости, независимо от того, считать ли ее порождением религиозной фантазии или реальным историческим персонажем.
II. Жил ли он в действительности?
Длительное время вопрос, существовал ли когда-либо в действительности человек, вошедший в историю под именем Иисуса Христа, был предметом ожесточенных и яростных споров. В последние десятилетия острота этих споров как будто несколько смягчилась. Тем не менее и теперь вопрос об историчности или мифичности Христа вызывает дискуссии в научной и популярной литературе. Конечно, в этой публикации мы не можем обойти его — он тесно связан с ее темой.
Нужно подойти к его решению совершенно объективно, без всякой предвзятости, без натяжек и передержек, вытекающих обычно из стремления во что бы то ни стало внушить читателю заранее предуказанный вывод.
Подходы и решения неприемлемые
Связано ли атеистическое мировоззрение с обязательным отрицанием историчности Христа? Нет, ни в коем случае.
Одно время в литературе, изданной в СССР, этому вопросу придавалось преувеличенное значение. В ряде книг и брошюр, относящихся к 20-м и 30-м годам, в остро полемическом тоне утверждалось, что исторического Иисуса никогда не было и не могло быть и что кто признаёт его, тот идет на поводу у поповщины. Можно понять, каким образом логика атеистической борьбы в то время заводила ее участников несколько дальше, чем позволяют требования научной объективности. Но теперь, через несколько десятилетий, мы имеем полную возможность ввести обсуждение вопроса в рамки этих требований.