ЗАТРУДНЕНИЯ, ВЫЗЫВАЕМЫЕ НЕКОТОРЫМИ ХРИСТИАНСКИМИ ТРАДИЦИЯМИ
Я положил себе быть верным Иисусу. Но человек, принявший такое решение, должен найти истинное лицо Иисуса среди бесчисленных подделок, накопившихся с течением времени. Он должен выбрать для себя один единственный образ Иисуса, чтобы отдаться служению Ему целиком и полностью, не сомневаясь в том, правильную ли конфессию он выбрал. Меня очень интересовали различия между разными конфессиями: я хотел получить полную информацию прежде, чем начать жизнь христианина. Трудно было сделать выбор. История церкви знает и духовные искания, и погоню за богатством.
В Яссах есть одна православная церковь, настолько забитая позолоченными иконами, подсвечниками и сосудами, что для того, чтобы сохранить это богатство, не нашли иного способа, кроме как закрыть её и не проводить в ней богослужений. В некотором смысле, это подтверждает слова Блаженного Августина о том, что религия породила огромные богатства, но дочери сожрали собственную мать.
Церковь знала и погоню за славой. Случалось, что слепая ярость обуревала богослова, если он наталкивался на противоречия или если его затмевал один из собратьев. Распри раздирали её, ненависть копилась иной раз веками, а прекрасные слова из Вавилонского Талмуда: «Солнце встало, и ясен день» - были напрочь забыты. Разные богословские толкования, которые, если бы соблюдался Божий закон, закон любви, могли привести к плодотворному соревнованию в овладении Словом Божиим, вместо этого, отягощённые отвратительными пороками, подменили единственную Церковь множеством вероисповеданий, и некоторые из последних даже позволяют себе руководствоваться лозунгом Гитлера: «Там, где мы, другим места нет». Разные конфессии разделяют реки крови, пролитой не только в прошлом, но и на памяти нашего поколения.
Во время последней войны Румынская православная церковь жестоко преследовала не только евреев, которых она даже помогала убивать, но также и тех, кого она называла «сектантами», то есть баптистов, братьев во Христе, адвентистов и прочих, тысячами попавших в тюрьму.
Новообращённый тщетно ищет «Дом Отца своего», то есть Церковь, основанную Иисусом. Вместо неё он находит много разных церквей с самыми варварскими названиями, которые сын плотника даже не понял бы: католическую, православную, лютеранскую, баптистскую и прочее и прочее.
Ещё в четвёртом веке Святой Епифаний, говоря об аудианцах, членах секты, основанной неким Аудиусом, который настаивал на том, что у Бога - тело человека, писал: «Ужасно, когда сын церкви даёт христианам другое имя, тогда как церковь только радуется, когда христиане носят имя Христа, отвергая все другие наименования. Но вместо того, чтобы носить имя Христа, они берут себе имя основателя своей секты и, таким образом, называются именем человека, а не Бога. Это недопустимо». Но его предупреждение осталось без внимания: у нас до сих пор существуют конфессии, носящие очень странные названия, и душа Невесты бродит, как потерянная, в поисках своего Жениха.
Сомнительно, рискнули ли бы астронавты отправиться в космос, если бы двадцать учёных представили им рассчеты с разными результатами и не имели бы единой научной теории. Их запускают в космос, основываясь на точных физических данных и математических выкладках. Как же мы вознесёмся к Трону Господнему, когда трубы разных конфессий поют вразнобой, когда одна конфессия подвергает сомнению то, что провозглашают все другие?
Вот в этом лабиринте и должен был я найти свой путь. Позвольте мне остановиться на нескольких его эпизодах. Я надеюсь, что читатель простит мне, если при этом я сошлюсь на некоторые примеры, говорящие о слабости человека.
Один из биографов Меланхтона писал: «Тот, кто считает постыдным обнаружить в великих и знаменитых людях хоть что-нибудь достойное порицания, имеет слишком высокое мнение о людях вообще, поскольку совершён только Бог. Человеческой природе совершенство недоступно». Как читатель вскоре убедится, я нахожу много хорошего в различных конфессиях и в тех, кто их возглавляет, да и опыт моего общения с раввинами не всегда оставлял неблагоприятное впечатление.