Мы вырвались из цикла: грех - прощение - новый грех, из которого многие верующие не выходят всю жизнь. Подобно Павлу, мы забыли о том, что осталось у нас за спиной. Павел никогда не забывал, что когда- то преследовал христианство, и сокрушался об этом; но сила воздействия прошлого на его последующую жизнь становилась всё слабее и слабее. И наконец, когда он переродился, ему стало казаться, что его старые грехи были не столько его грехами, сколько грехами другого человека, старого Савла из Тарса, которого уже нет в живых. Так и мы «забыли» прошлое и свои грехи. Мы жили настоящим - с Богом.
Когда Иисус омыл своим ученикам ноги, Он ещё и вытер их полотенцем, потому что мокрые ноги указывают, что когда-то они были грязными и их надо было обмыть. После же того, как их вытрут, ноги становятся чистыми. В Библии говорится, что в Ханаане Иисус превратил воду в прекрасное вино; но лучшее вино - это вино старое. Иисус превратил воду не в молодое, но в старое, отстоявшееся вино. Мы не искупили грехов своих тем, что приняли веру, но обращение в веру открыло нам глаза, и мы смогли увидеть чистоту, которая давно была в нас: мы поняли, что в его глазах мы всегда были чисты.
Теперь наши мысли приняли другой оборот: мы поняли, что приобщились к вечной жизни не благодаря тому, что уверовали в Иисуса, но что мы всегда были частью особой, вечной жизни, потому что нам от вечности суждено было стать Детьми Божьими. На ранней стадии развития невозможно отличить зародыш обезьяны от зародыша человека. Разница между ними становится заметной лишь в определённый момент, но существует она изначально. Мария Магдалина в своей греховной жизни ничем не отличалась от других куртизанок, но она всегда была избранницей Божией. Её обращение произошло в тот момент, когда её отличие от других стало очевидным. Теперь, когда пелена спала с наших глаз, мы вдруг узнали нашего старшего брата Христа, Которого знали давно. «Знать значит узнать» - сказал Платон. И мы получили тому доказательство.
Человек обычно не помнит событий своего самого раннего детства. Не помнит ни своих снов, ни семидесяти пяти процентов из того, что он совершает, бодрствуя. Так почему же только память о совершенных нами грехах должна преследовать нас?
И вот, подобно тому как Иисус никогда не вспоминал о Своей Жизни до того момента, как Ему исполнилось тридцать лет, мы тоже перестали думать о том, что было, и каждый день с радостью вновь вступали в Святая Святых.
Это освобождение души пришло ко мне в результате одного очень обыденного события, о котором я сейчас рассказываю впервые. Я сидел в своём кабинете и писал. В комнате со мной находилось всё, что было у меня дорогого на земле: моя жена, мои дети, мои книги. Неожиданно погас свет: произошло короткое замыкание. Воцарилась тьма, и меня охватил страх. «Настанет день -промелькнуло у меня в голове - когда вокруг меня будет одна тьма. Я умру, и глаза мои закроются навсегда. Для меня перестанут существовать все те, кого я люблю». Трудно объяснить разумно чувство страха, охватившее меня на какую-то долю секунды. И вдруг в следующий миг я понял, что обладаю огромным богатством, которым могу наслаждаться как на свету, так и в темноте, а именно: своим разумом, даром мысли. Я судорожно начал проверять себя. Бог, Христос, ангелы, надежда на вечную жизнь, вера - всё это было со мной и в темноте.
Они останутся со мной и в тот момент, когда смерть закроет мне глаза. Как молния, пронзила меня мысль, что всё в этой жизни подобно сновидению и так же легко рассеивается, как сон. И вот тогда я понял, что истинная природа вещей и заключается в этом свойстве небытия.
Царь Лисимах сдался, когда оказался окружён скифами, вынужденный на это голодом и жаждой. Поев, он воскликнул: «Как же кратковременно удовольствие, ради которого я пожертвовал жизнью и свободой!» Так же и я в эту секунду понял, что душа стремится прилепиться к телу, забывая о своём великом брате, Боге, Который любит нас вечной любовью. В этот момент я перешёл в такое состояние, что смог ощутить подлинную и относительную ценность вещей, а не просто понять её. То, что я люблю в этой жизни, преходяще, и настанет день, когда всё это надо будет оставить. Но Всевышний, частью Которого я стал через Иисуса, вечен. Я ощутил это сам, и это знание будет светить мне всегда.