Эта доктрина не представляет опасности, если не делать из неё вывод, сделанный некогда Лютером: «Peccator fortiter» - «Грешить так грешить!». Святой Дух Божий напомнил мне, что, когда я занимал высокий пост в одной фирме, я частенько поступал нечестно. Но дьявол удерживал меня от признания в совершённом. Когда потом я пошёл к своему бывшему патрону, чтобы покаяться, я застал его в очень подавленном состоянии. Он приветствовал меня словами: «Вы были единственным моим честным сотрудником. Сегодня я узнал, что человек, которому я очень доверял, украл у меня большую сумму денег». Он был так потрясён случившимся, что я счёл невозможным усугублять его состояние рассказом о своих прежних мошенничествах. Но меня мучили угрызения совести, и я жаждал облегчить свою душу. Поэтому спустя несколько дней я послал ему письмо с признанием и предложил вернуть по частям то, что нечестно присвоил.
Он не только отказался принять деньги, но ещё и рассказал о моём поступке евреям-миллионерам, с которыми состоял в дружеских отношениях. Позднее он сам принял христианство, вместе с женой и сыном. И, пока длилась война, я мог отдавать все свои силы проповедованию Евангелия, потому что он, вместе с рядом других людей, обеспечил меня для этого небольшим месячным пособием.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ПЕРИОД ФАШИЗМА
НАЧАЛО ГОНЕНИЙ
Когда старый пастор Адени покинул нас, его место занял молодой человек по имени Стивенс. Он и его жена, оба были настоящими христианами и вели праведнейшую жизнь, стремясь нести свет людям. Вся их жизнь была жизнью истинных христиан, каких немало в Англии, но не встретишь в наших краях, где даже люди, исповедующие христианскую веру, позволяли себе делать то, что на Западе сочли бы недостойным христианина. Их чистота и искренность давали нам пищу для размышлений. Мы по сей день благодарны им.
Они уехали ненадолго отдохнуть, собираясь вскоре вернуться. Но вернуться уже не смогли. Власть в Румынии захватила банда фанатиков-антисемитов, чьи руки обагрились кровью множества евреев. Они называли себя Легионерами.
В это время во главе Англиканской Миссии для Евреев стоял молодой священник по имени Роджер Алисон, человек, запомнившийся нам своим великим смирением. Смиренный человек силён Богом.
Уничижая себя, смиренный человек сливается с Богом в единое целое.
За то время, что он был нашим пастырем, наша община значительно выросла. Но нам всё время грозила опасность. Если мы отправлялись в город, мы не могли быть уверены, что вернёмся обратно. Легионеры охотились за евреями на улицах и арестовывали их по разного рода сфабрикованным обвинениям. Много раз я был на волоске от смерти. Позвольте мне рассказать только два случая.
Однажды днём в воскресенье я сидел у себя дома. В церкви в это время происходило собрание молодёжи.
Вдруг запыхавшийся от бега молодой человек ворвался ко мне в комнату с криком: «Скорее идите в церковь! Там ужас что происходит!»
Когда я вошёл в церковь, особенно буйствовали там два человека. Один из них, как я сразу понял, еврей, кричал «Братья-евреи! Нам надо бежать в Россию! Там нас ждёт счастье и свобода! Мы вернёмся с победоносной Советской армией и свергнем фашистов!»
Бессарабия, до этого времени входившая в состав Румынии, была оккупирована русскими, и очень много евреев бежало от антисемитских преследований в Россию. Но румынское правительство в это время было фашистским, и такие призывы в церкви могли послужить поводом для арестов и даже привести к гибели большого числа людей. Я попытался остановить этих молодых людей, но всё было бесполезно.
Они набросились на меня с криками: «Вы предатель еврейского народа! Фашистский прихвостень!»
Вызвать полицию, чтобы прекратить этот шум, я, конечно, не мог, так как это значило бы донести на юношей и, следовательно, обречь их на верную смерть. Поэтому я объявил собрание оконченным и попросил всех расходиться по домам, ни с кем по дороге не вступая в разговоры. Все присутствовавшие вняли моему совету.
В следующее воскресенье всё повторилось в точности. Я не знал, что делать, и стал думать, не лучше ли закрыть церковь вообще.
В эти дни в столице был убит легионер. Никто не знал, кто это сделал, но евреи боялись, что обвинят их и начнутся карательные операции.
Однажды вечером, когда я сидел дома, ко мне пришли те два молодых человека, которые шумели в церкви.
«Мы хотели бы исповедаться» - сказали они. «Я вас слушаю».