Они сказали мне, что это они убили легионера. Я невольно воскликнул:
— Как вы могли такое сделать? Вы не подумали, что у него есть мать и жена?
— Он заслужил смерть, потому что был фашистом, - отвечали они.
На это я им возразил:
— Я мог бы понять вас, если бы вы пришли ко мне за советом, мучаясь совестью за содеянное. Но если вы гордитесь совершённым вами преступлением, я ничем не могу вам помочь. Однако теперь, когда вы признались в том, что наделали, я повторю: «Да, вы совершили преступление.
Фашист тоже человек и как таковой заслуживает сочувствия. Если он наш враг, мы должны ответить на его ненависть любовью, а не убивать его.
И они ушли. После того как легионеры были свергнуты генералом Антонеску, один из этих молодых людей, тот, что был евреем, снова пришёл ко мне.
— Я должен рассказать вам, как вы избежали неминуемой смерти, - сказал он. – Я коммунист, и, когда я распространял нелегальную литературу, меня поймала полиция легионеров. Меня пытали и, чтобы избежать мучений, я согласился стать агентом-провокатором легионеров. Мой напарник был их коммисаром. Он тоже должен был выдавать себя за еврея, и мы вместе должны были ходить по синагогам, где собирались евреи, и вести прокоммунистическую агитацию, выступая против легионеров.
Любой, кто поддался бы на эту провокацию и поддержал меня, был бы схвачен и избит полицией. С этой целью я пришёл и к вам в церковь, а потом и домой, чтобы покаяться в убийстве, которого на самом деле не совершал. Когда я вышел из вашего дома, комиссар воскликнул: «Никогда не думал, что встречу еврея, который скажет, что легионеров надо любить!»
Так ответ, продиктованный учением Иисуса о том, что следует любить своих врагов, спас меня от верной смерти. И это случилось не единственный раз в моей жизни.
Перед нами стояла проблема легализации нашей общины при легионерах, которые не признавали разрешений, выданных прежними властями. Но как этого добиться? Еврею опасно было даже просто попытаться войти в какое-либо государственное учреждение, не то что подать прошение.
Наконец мы с мистером Алисоном решили поговорить с одним священником, который стал членом Легиона и был назначен инспектором Министерства Культов. Мы отправились к нему на дом, но не застали его. В то время, пока мы ждали, легионеры входили и выходили, и мы только и слышали: «Да здравствует Легион и его Капитан!» Если бы они знали, кто мы такие, они разорвали бы нас на части!
Наконец явился и священник. Услышав мою фамилию, которая звучит как немецкая, он стал очень любезен и доброжелательно спросил, по какому вопросу мы пришли. Каково же было его удивление, когда он услышал: «Я еврей, верующий в Иисуса, и представляю конгрегацию евреев-христиан. Мы пришли с двумя просьбами. Во-первых, мы не хотим, чтобы для нас делалось какое бы то ни было исключение, когда начнутся преследования евреев - будь то конфискация имущества, депортация или смерть. Я не хочу, чтобы наше вероисповедание давало нам какое-либо преимущество. Во-вторых, поскольку функционируют синагоги, мы тоже хотели бы иметь право свободно исполнять обряды нашей веры».
Священник, известный своим буйным нравом, рассказывая, как однажды, во главе отряда фашистов, он собственноручно бросился рушить топором баптистскую церковь, захохотал, сотрясаясь всем телом. «Что это ещё за евреи-христиане? - вопросил он. - Старый митрополит Пимен однажды крестил одного еврея в реке Бахлуй, зимой. Пришлось делать прорубь, а когда он окунул туда еврея в третий раз (как принято в Греческой православной церкви), тот выскользнул у него из рук, ушёл под лёд, да так и не всплыл.
Митрополит тогда воскликнул: «Это был единственный крещёный еврей, умерший христианином!» Обычно евреи крестятся только для вида, а живут не по-христиански. Я тоже не верю, что вы христиане».
Я ответил: «Вы вправе упрекать нас в этом. Надо быть очень самонадеянным, чтобы утверждать, что ты христианин, ведь сказано: тот, кто говорит, что он во Христе, должен и жить, как жил Иисус. Мы очень стараемся, но, конечно, ещё далеки от совершенства. Поэтому мы не обижаемся, когда истинные христиане, действительно во всём подобные Иисусу, упрекают нас за ошибки, которые мы совершаем в нашей жизни. Но мы просим вас дать нам возможность попытаться стать такими и, уверяю вас, мы сделаем, что только будет в наших силах, чтобы добиться этого!»
Он ещё долго насмехался над нами и оскорблял нас, но мы принимали всё это со смирением и даже не пытались защищаться. На все его слова мы отвечали одно: «Да, мы грешные, презренные лицемеры. Но мы веруем, и наша вера убережёт нас от греха. Мы лживы, но наша вера - вера истинная.