Бессердечный правитель, он все же не осмелился вынести приговор Христу. Желая снять с себя роковую ответственность, он отослал Иисуса обратно в римское судилище.
Пилат был разочарован и очень недоволен, когда иудеи вернулись к нему. Он раздраженно спросил, чего же они хотят? Он уже допрашивал Иисуса и не нашел в Нем никакой вины. И притом, сказал Пилат, вы принесли жалобы на Иисуса, но не могли доказать ни единого обвинения. Он посылал Иисуса к Ироду, тетрарху галилейскому – человеку, принадлежавшему к их народу, но и тот не обнаружил ничего, достойного смерти. «Итак, наказав Его, – сказал Пилат, – отпущу».
Здесь Пилат проявил нерешительность. Он признал, что Иисус невиновен, и тем не менее, чтобы успокоить обвинителей, решил бичевать Его. Он был готов пожертвовать справедливостью и законами, лишь бы удовлетворить требования толпы. Из-за этого он оказался в сложном положении. Толпа, увидев его нерешительность, еще настойчивее стала требовать смерти Иисуса. Прояви Пилат твердость с самого начала, откажись судить Человека, Который, как он видел, был невиновен, он не сковал бы себя роковой цепью свершенного преступления и угрызений совести, мучивших его до конца дней. Поступи он по справедливости, иудеи не осмелились бы диктовать ему свою волю. Христа казнили бы, но в этом не был бы повинен Пилат. Однако Пилат шаг за шагом заглушал свою совесть. Он пытался уйти от ответственности судить справедливо и беспристрастно и оказался игрушкой в руках иудейских священников и правителей. Колебания и нерешительность погубили его.
Но даже теперь Пилат еще мог прозреть. Желая удержать его от рокового поступка. Бог послал Пилату предостережение. В ответ на молитву Христа ангел явился жене Пилата, и во сне она видела Спасителя и беседовала с Ним. Его жена не была еврейкой. Но, увидев во сне Иисуса, она не усомнилась в Его сущности и миссии. Она признала в Нем Небесного Царя. Она увидела, как Его судят в мирском судилище; она увидела Его руки, связанные, как у преступника; видела Ирода и его воинов, совершавших свое ужасное дело. Она слышала, как священники и правители, исполненные зависти и злобы, исступленно обвиняли Иисуса. Она слышала слова: «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть». Она видела, как Пилат предал Иисуса бичеванию, сказав: «Я не нахожу в Нем никакой вины». Она слышала осуждение из уст Пилата и видела, как он отдал Христа убийцам. Она видела крест, воздвигнутый на Голгофе; видела землю, окутанную мраком, и слышала таинственный возглас: «Совершилось!» И еще одна картина была явлена ей: она видела Христа на великом белом облаке, Землю, вращающуюся в космосе, и Его убийц, бегущих от лица Его. Она пробудилась с криком ужаса и тут же написала Пилату записку, предостерегая его.
В тот момент когда Пилат, мучимый сомнениями, размышлял, как же ему поступить, сквозь толпу протиснулся гонец и подал ему записку от жены, в которой говорилось: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него».
Пилат побледнел. Он был смущен боровшимися в нем противоречивыми чувствами. Но пока он медлил с решением, священники и правители все сильнее разжигали недовольство народа. И Пилат вынужден был действовать. Вспомнив один обычай, он решил воспользоваться им, чтобы освободить Христа. Согласно этому обычаю во время праздника по просьбе народа освобождали одного из узников. В этом обычае языческого происхождения не было и тени справедливости, но он очень нравился иудеям. Как раз в то время римляне содержали под стражей Варавву, приговоренного к смерти. Этот человек объявил себя Мессией. Он утверждал, что имеет власть устанавливать другой порядок вещей, чтобы исправить этот мир. Одержимый сатаной, он утверждал, что все награбленное им принадлежит ему по праву. Он творил чудеса силой сатаны, приобрел последователей и подстрекал народ к восстанию против римского правления. Под маской религиозного рвения в нем скрывался закоснелый и отчаянный разбойник, склонный к жестокости и мятежу. Предлагая толпе выбрать одного из этих двух – разбойника или невинного Спасителя, – Пилат думал пробудить в народе чувство справедливости. Он надеялся, что в противовес священникам и правителям простые люди проникнутся состраданием к Иисусу, и, обратившись к ним, многозначительно спросил: «Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?»