Я поторопился пойти к карабинерам, чтобы получить позволение выйти вечером и присутствовать на спектакле. Доктор Цагарелла, подеста Грассано, не любил, в отличие от дона Луиджино, возиться с полицейскими делами и предоставлял карабинерам заниматься ссыльными. Это был серьезный, культурный врач; благодаря ему и другому врачу, доктору Гарагузо, слывшему особенно знающим, Грассано было единственным селением в провинции, где что-то делалось для борьбы с малярией и даже имелись некоторые достижения в этой области. Эти два врача были счастливым исключением, потому что во всех остальных поселках почти все их коллеги в какой-то мере напоминали двух врачишек Гальяно. Вот почему я наметил себе в числе обязательных задач моего путешествия побывать у этих исключительно опытных врачей и получить некоторые консультации.
Они дали мне ценные советы и ознакомили с некоторыми данными статистики, собранными ими. Вот уже несколько лет они регулярно проводили в Грассано профилактические мероприятия, осушали болота, и все это без всякой поддержки местных властей, без денежных субсидий. Смертельные случаи почти прекратились, а в последние два года резко сократилась заболеваемость. Малярия в этих местах гораздо худший бич, чем это можно себе представить; она поражает всех и, если ее плохо лечат, длится всю жизнь. Она не дает работать, ослабляет организм, ведет к вырождению целых поколений, уничтожает скудные сбережения, порождает самую беспросветную нищету, безнадежное рабство. Причина болезни — скудость глинистой земли, лишенной лесов, загрязненность рек, низкие урожаи, что, в свою очередь, порождает нищету; таков этот порочный круг. Чтобы вырвать малярию с корнем, нужно очень многое: надо запрудить четыре больших реки Аукании — Брадано, Базенто, Агри, Зинни — и мелкие потоки; нужно покрыть лесами склоны гор, нужно послать всюду опытных врачей, построить больницы, создать условия для лечения и предупреждения болезней. И даже самые скромные меры могли бы дать эффект, утверждали Цагарелла и Гарагузо. Но никто этим не занимается, и крестьяне продолжают болеть и умирать.
Уже чувствовалось приближение осени. Шел дождь все три дня перед спектаклем, и я не мог рисовать на воздухе. Я гулял по поселку, посещал знакомых и работал у себя в комнате. Приско был на охоте, вернулся с тремя рыжими лисицами местной породы и с одной водяной птицей. Я нарисовал их и сделал портрет Капитана. Однажды, рисуя лисиц, я прервал на мгновение работу и посмотрел через окно на улицу. Был полуденный час, в гостинице все спали, все было погружено в абсолютную тишину. Вдруг я услышал чьи-то быстрые шаги на лестнице; это был Приско — босой, с засученными рукавами; он одним прыжком выскочил на улицу и стремглав вбежал в дверь напротив и затем бесшумно выбежал с ножом в руках. Я открыл окно и услышал крики нескольких голосов. Напротив был сарай, где останавливались проезжие возчики. Оказывается, дело было так. Приско, дремавший в своей комнате, — он всегда спал, прикрыв только один глаз, насторожив уши, — сразу же понял, что что-то происходит напротив, где возчики играли в пассателлу. Он увидел, как что-то сверкнуло и, не обувшись и не произнеся ни звука, прибежал с ловкостью кошки к месту происшествия, вырвал нож из рук того, кто уже собирался занести его.
Пассателла — самая распространенная игра в этих местах; это крестьянская игра. В праздничные дни, в длинные зимние вечера они играют в нее в винных погребках; но часто она кончается плохо: если не всегда доходит до ножей, как чуть не случилось в этот раз, то, во всяком случае, без споров и ссор не обходится. Пассателла это не столько игра, сколько «турнир крестьянского красноречия», где в бесконечных словесных излияниях находят себе исход все обиды, вся ненависть, вся затаенная месть. Быстро разыгранная партия определяет, во-первых, победителя, который становится королем пассателлы, и, во-вторых, его советника. Король — хозяин бутылки, за которую платят все, он наполняет стаканы кому хочет, по собственному выбору, и оставляет кого хочет без капли вина. Советник подносит стаканы и имеет право вето, то есть он может запретить человеку, уже готовящемуся выпить, поднести стакан ко рту. И король и его советник должны обосновать свой выбор и свое вето, и они делают это в споре, произнося длинные речи, в которых ирония смешивается с затаенными страстями. Иногда игра проходит невинно и заканчивается шуткой — например, заставляют все выпить одного, того, кто не переносит вина, или не дают вина как раз тому, кто больше всех любит выпить. Но чаще всего в доказательствах, приводимых королем и советником, в их длинных речах открываются ненависть, корыстность, коварство, недоверие и скрытые мысли крестьян. Пассателла и вино сменяют друг друга на протяжении многих часов, пока лица не разгорячатся от вина, жары и пробужденных страстей, обостряемых иронией и усиливаемых алкоголем. Если даже не возникает ссора, то все чувствуют горечь сказанных слов, выслушанных оскорблений. Приско хорошо знал это единственное развлечение крестьян и был настороже.