Рассмотрим последовательно кондаки 42—45. В кондаке 42 сошествие во ад описывается от лица самого ада. Речь в произведении идет о том, что сошествием Христа ад был «опустошен», так как Христос вывел оттуда всех людей:
Путь Твой во ад, о, Спаситель мой, никто не познал ясно, кроме [самого] ада,
ибо он смог из того, что видел и что претерпел, познать Твою силу…
Итак, сначала скажи мне, ад, вечный враг рода моего,
как удержал ты в гробу Возлюбившего род мой. За кого ты принял Его?..
«От меня хочешь узнать, человек, как сошел ко мне Убийца мой?
Я разрушен и не могу сказать тебе, ибо все еще нахожусь в изумлении…
[ибо] руками, которые я [прежде] связал, Он схватил меня за горло,
и я извергнул всех, кого поглотил, вопиющих:
«Воскрес Господь!»
Что же я оплакиваю мертвецов, которых лишился? Я плачу о себе — [о том], как я осмеян…
ибо сластолюбивым и всеядным называют меня бегущие от меня,
уязвляя меня такими словами и говоря:«Что ты разеваешь свою огромную пасть?
Зачем ввергаешь в глотку кого попало как попало?
Ненасытный, всеядный! Зачем доставил себе в пищу Того,
Кто сотряс чрево твое? Ибо вот, опустошив тебя,
воскрес Господь».
…Никто против меня на замыслил и не сделал
того, что сделал Он. [Ведь] я над царями господствовал
и пророков удерживал [у себя] и всех вопиющих:
«Воскрес Господь».
А сейчас я — господин — становлюсь узником, и — прежде царствовавший — становлюсь рабом…
Я отовсюду наг, ибо Он похитил у меня все, что я имел.
Он приказал, и тотчас все окружили Его, как пчелы [окружают] соты,
а меня он крепко связал, сказав им, чтобы насмехались надо мной
и били меня по голове и сгибали мой хребет [454]
и сокрушали черствое сердце мое и восклицали:
«Воскрес Господь».
Была ночь, когда я претерпевал это. Под утро же я увидел другое:
[я увидел], как огненные соборы поспешили навстречу ему,
и объяли меня извне страхования, изнутри — борения.
Я не дерзнул даже бросить взор ни туда, ни сюда, ибо все угрожали мне.
Поэтому, скрыв лицо мое между колен,
я воскликнул со слезами:«Сокрушивший врата мои
и затворы мои сломавший, уйди, чтобы я возопил:
Воскрес Господь».
Он же, улыбнувшись этим [словам], сказал тем, кто за Ним:«Следуйте [за Мной]»;
тем же, кто перед Ним, Он сказал:«Идите впереди Меня, ибо ради этого вы сошли сюда».
И тотчас безмолвие и страх охватили
всю тварь. Ибо Господь твари выходил из гробов,
а впереди Него — все пророки, повторявшие то, что они прорекли,
и удостоверявшие всех, что это Тот Самый,
Который по собственной воле сошел на землю. И по собственной воле ныне от нее
воскрес Господь»»…
Вот что ад ответил на мой вопрос,
не словами убедив меня, но делами показав мне,
что, явив его отовсюду нагим и опустошенным,
воскрес Господь…
Ты же, Безначальный, не имеющий конца, Творец и Боже истины,
смерть умертвивший и человека сделавший бессмертным,
в последний час, когда придешь воскресить меня… не осуди меня…
чтобы я воскликнул: «Не для мучения [моего], но чтобы избавить меня
воскрес Господь» [455].
Генезис основных идей приведенного текста прослеживается достаточно четко. В основе всего лежит материал, вошедший в «Евангелие Никодима» и разработанный преп. Ефремом в «Нисибийских песнопениях». Общим для Ефрема и Романа является представление об аде, который хватает «всех без разбора» [456], или «кого попало как попало». Ни Ефрем, ни Роман не ограничивают число выведенных Христом из ада людей только ветхозаветными праведниками: в их представлении Христос вывел из ада всех. Впрочем, Роман выделяет ветхозаветных пророков как идущих впереди Христа, тогда как все прочие идут позади. Кто остается в аду после исшествия оттуда Христа? У Ефрема это злые духи, бесы, сатана и смерть [457]; Роман не уточняет, но, по–видимому, исходит из этого же представления. Оба автора говорят об обнажении и опустошении ада Христом, которого ад принял за простого человека, а Он оказался Богом, разрушившим ад изнутри.
В кондаке 43–м (часть которого близка по содержанию кондакам 38–му и 42–му, а некоторые строфы почти совпадают с кондаком 45–м [458]) те же темы раскрываются в диалоге между змием (диаволом) и смертью. По содержанию этот диалог близок к подобным диалогам в «Нисибийских песнопениях» преп. Ефрема Сирина. Так же как и у Ефрема, это разговор «двух побежденных», осознавших, что под видом человека они приняли Бога воплотившегося, Который разрушил их царство:
Когда Ты воскрес [Своей] силой и воскресением озарил мир,
454
Греческое выражение «сгибать чей-либо хребет» означает «ставить кого-либо в бедственное положение».
458
См. замечания Ж. Гродидье де Матона в SC 128, 488. Ученый, впрочем, не видит достаточных оснований для сомнений в подлинности данного кондака.