О гласа боговещаннаго, и божественныя силы Спасе, державы Твоея! Еюже адова врата всеядныя смерти сокрушил еси… [704]
О, голос, произносящий божественные глаголы, о, божественная сила державы Твоей, Спаситель! Ею Ты сокрушил всепоглощающие врата смерти.
Любовь Тебе в Вифанию Господи, отведе к Лазарю, и сего уже смердяща воскресил еси яко Бог, и от уз адовых спасл еси [705].
Любовь привела Тебя, Господи, в Вифанию к Лазарю, и его, уже смердящего, Ты, как Бог, воскресил и спас от уз ада.
Живота Сокровище, мертвого яко от сна Спасе, воздвигл еси, и словом адову утробу расторгнув, воскресил еси… [706].
Спаситель, Сокровище жизни, Ты мертвого поднял, словно от сна, и, разорвав словом чрево ада, воскресил его.
Яко человек гроба взыскал еси, мертваго яко Содетель воскресил еси, повелением Твоим владычним; его же ад ужасеся… [707]
Как смертному, Тебе понадобился гроб, но как Создатель Ты Своим властным повелением воскресил мертвого, перед которым ад ужаснулся.
Словом Твоим Слове Божий, Лазарь ныне возскачит к житию паки потек, и с ветвьми людие Тя державне почитают, яко в конец погубиши ад смертию Твоею [708].
По слову Твоему, Слово Божие, Лазарь ныне вскакивает и бежит снова к жизни, а народы Тебя, Властителя, приветствуют с ветвями [в руках], ибо смертью Своею Ты окончательно погубишь ад.
Лазарем тя Христос уже разрушает, смерте, и где твоя аде победа?.. [709]
Христос Лазарем уже разрушает тебя, о смерть. А твоя, ад, где победа?
Лазаря умерша четверодневного воскресил еси из ада Христе, прежде Твоея смерти, потряс смертную державу, и единем любимым, всех человек провозвещаяй из тли свобождение… [710]
Перед Своей смертью Ты воскресил из ада умершего четверодневного Лазаря, поколебав державу смерти, и через одного, любимого [Тобою], предвозвестив освобождение всех людей от тления.
Лазаря умерша в Вифании, воздвигл еси четверодневна: токмо бо престал еси гробу, глас живот умершему бысть, и воздохнув ад отреши страхом. Велие чудо, многомилостиве Господи, слава Тебе [711].
Умершего в Вифании Лазаря Ты воскресил на четвертый день, ибо как только Ты предстал перед гробом, [Твой] голос стал жизнью для умершего, а ад, восстенав, со страхом отпустил его. Велико чудо! Многомилостивый Господи, слава Тебе!
Одной из особенностей богослужебных текстов предпасхального цикла является их «иконографический» характер [712]: события последних дней жизни Христа представлены не столько в исторической перспективе, сколько в перспективе осуществления в них и через них того «таинства спасения», ради которого мир был приведен в бытие и ради которого Бог стал человеком. В иконе события, имевшие место в разное время, нередко бывают представлены как составные части единого композиционного целого: икона представляет не столько «ход» событий, сколько их сотериологический итог, она не столько описывает каждое из них в отдельности, сколько осмысляет их в совокупности. Точно такое же смещение временных пластов происходит в литургическом осмыслении событий священной истории. В частности, в службе Недели ваий говорится о том, что толпа встречала Христа с пальмовыми ветвями как победителя смерти, хотя победа над смертью и адом, согласно богослужебным текстам Страстной седмицы, произойдет в результате сошествия во ад и воскресения Спасителя:
Понеже ада связал еси Безсмертне и смерть умертвил еси, и мир воскресил еси, с ваиями младенцы восхваляху Тя Христе яко победителя, зовуще Ти днесь: осанна сыну Давидову. Не ктому бо, рече, заклани будут младенцы, за младенца мариина; но за вся младенцы и старцы, един распинаешися… Темже радующеся глаголем: благословен грядый Адама воззвати [713].
Поскольку Ты, Бессмертный, связал ад, умертвил смерть и воскресил мир, дети с пальмовыми ветвями восхваляли Тебя, Христос, как победителя, взывая к Тебе сегодня: «Осанна Сыну Давидову!». Ибо, говорит, младенцы более уже не будут закалаемы ради младенца Марии, но один Ты распигаешься за всех младенцев и старцев… Поэтому мы с радостью говорим: «Благословен Грядущий воззвать Адама [из ада]!»
В службе Недели Ваий звучит и уже знакомая нам по Октоиху тема страдания Христа за «неправедных»:
Како не ужаснется смерть, Спасе мой? Како не убоится ад сретый Тя, по благоизволению к страсти тщащагося, и о неправедных праведна Тя зря пострадати пришедша? [714]
712
Это замечание относится, впрочем, и к большинству других богослужебных текстов. Ср. также наше замечание относительно иконографического характера кондаков преп. Романа Сладкопевца.
713
Неделя ваий. Утр. Икос преп. Романа Сладкопевца (греч. текст см. в SC 128, p. 30—32). Такой тип экзегезиса Священного Писания, при котором происходит смещение и смешение различных временных, пространственных и понятийных пластов, был характерен для александрийской экзегетической традиции. Ср. замечание В. Болотова (Лекции по истории Древней Церкви. Т. IV. Петроград, 1918. С. 6): «В тоне александрийского экзегезиса написаны многие гимны Церкви, например, на Вход Господень в Иерусалим. Вышедшие навстречу Иисусу Христу одни видели в Нем великого пророка, другие хотели видеть Мессию; у нас же поется: "ризы постилаху Ему, ведуще, яко Той есть Бог наш". Но кто же из богословов согласится подписаться под тем, что вышедшие навстречу Христу знали, что Он есть Бог?»