С моим мнением был согласен и сэр Лайонел Лакху, блестящий, гениальный юрист, чьи 245 сенсационных оправдательных приговоров обеспечили ему в «Книге рекордов Гиннеса» место самого преуспевающего адвоката[132]. Дважды посвященный в рыцари королевой Елизаветой, этот бывший судья и дипломат в течение нескольких лет самым пристрастным образом исследовал исторические факты о Воскресении, после чего заключил: «Утверждаю наверняка: свидетельства в пользу Воскресения Иисуса Христа столь обширны и убедительны, что не оставляют ни малейшей лазейки для сомнений»[133].
Но погодите, это еще не все!
Интервью было окончено, диктофон выключен, и я, перебрасываясь с Морлэндом шуточками о футболе, торопливо собирал бумаги, рассчитывая успеть на ближайший рейс до Чикаго. Однако Морлэнд сказал нечто такое, что заставило меня забыть о спешке:
— А ведь есть еще одна категория свидетельств, о которых вы не спросили… Я судорожно прокрутил в памяти нашу беседу — и развел руками:
— Сдаюсь! О чем речь?
— Речь о постоянных и непрерывных встречах с воскресшим Христом — встречах, которые происходят во всем мире, во всех странах, у людей всех судеб и характеров — образованных и невежественных, богатых и бедных, мужчин и женщин, «логиков» и «этиков», — разъяснил он. — Все они с готовностью засвидетельствуют, что Иисус Христос преобразил их жизни. — Морлэнд подался вперед. — Для меня это и есть самое главное — не единственное, но решающее — доказательство того факта, что весть об Иисусе способна распахнуть всякое сердце навстречу воскресшему Христу.
— Наверное, и вы встречались с Ним? — предположил я. — Расскажите!
— В 1968 году, когда я изучал химию в университете Миссури и был весьма циничным молодым человеком, до меня вдруг дошло, что если подойти к учению Иисуса Христа критически, но при этом беспристрастно, окажется, что свидетельств в Его пользу — больше, чем нужно для веры! Тогда я сделал шаг в том направлении, куда указывали эти свидетельства, я признал Иисуса моим Господом и Искупителем и начал общаться с Ним — с воскресшим Христом — серьезно и неустанно. Прошло тридцать лет, я получил сотни ответов на свои молитвы, я видел вещи, которые просто невозможно объяснить естественными причинами, и жизнь моя преобразилась так, как я и представить себе не мог бы.
И все-таки, возразил я, другие религии тоже способны изменить человеческую жизнь.
— Разве не опасно принимать решения, основываясь лишь на субъективном опыте?
— Тут нужно усвоить две важные вещи, — ответил он. — Во-первых, я не говорю: «Доверься своему опыту, и все тут!» Я утверждаю другое: «Спокойно, без эмоций обдумай и взвесь все факты — а решающим свидетельством пусть станет опыт». Во-вторых, если все свидетельства до единого указывают на Воскресение Христа, то эмпирический тест напрашивается сам собой.
— А что это такое? — спросил я.
— Эмпирический тест — это когда вы говорите себе: «Он жив, и я могу доказать это, пообщавшись с ним». Если бы вы были членом суда, где прозвучал уже целый ряд доказательств вины подсудимого, разве разумно было бы выносить вердикт, не услышав последнего, самого главного свидетельства? Какой смысл в том, чтобы признать все доказательства Воскресения Иисуса — и не проверить их на собственном опыте?
— Итак, — сказал я, — если все доказательства указывают в одном и том же направлении, разумно и логично будет перевести их в сферу практического опыта?
Морлэнд одобрительно кивнул.
— Совершенно верно, — сказал он. — Практика — окончательное подтверждение любых доказательств. Скажу больше: доказательства сами требуют эмпирического, практического подтверждения.
1. Апостолы были в особом положении: они наверняка знали, что Иисус восстал из мертвых, и готовы были погибнуть за это свое убеждение. Слышали ли вы хотя бы об одном человеке, который бы сознательно пошел на смерть за то, во что не верил? До какой степени вы должны быть убеждены в чем-то, чтобы умереть за это убеждение? Насколько тщательно вы исследовали бы вопрос, если бы знали, что это — главный вопрос вашей жизни?
132
Donald McFarlan, ed., The Guinness Book of World Records (New York: Bantam, 1991), 547.