— То есть вы хотите сказать, что правы оба — и Матфей, и Лука?
— Именно, — подтвердил Бломберг.
Вполне удовлетворенный этим объяснением, я перешел ко второму примеру.
— Марк и Лука пишут, что Иисус превратил бесов в свиней в стране Гадаринской, а Матфей — что это было в стране Гергесинской. Критики усматривают в этом явное и непримиримое противоречие — географически это два разных пункта. Уж тут-то, кажется, дело закрыто?
— Не торопитесь, — усмехнулся Бломберг. — Есть и другая версия. Один из этих топонимов — город, а другой — область.
Как-то все слишком гладко у него получается, подумал я. Чересчур правдоподобно.
— По-моему, дело обстоит несколько сложнее, — сказал я. — Бесы увлекли свиней с обрыва в море, где они и потонули, и произошло это в земле Гергесинской — месте, которое находилось очень и очень далеко от моря Галилейского.
— Разумно, — согласился Бломберг. — Но сравнительно недавно на восточном берегу моря Галилейского, в том самом месте, археологи обнаружили руины древнего города. Мы называем его «Херса», но если учитывать транскрипцию или транслитерацию древнееврейского слова в греческом языке, то мы получим название, по звучанию очень близкое к корню слова «Гергесинская». Таким образом, дело вполне могло происходить в городе Херса, в области Гадара.
— Ваша взяла, — я с улыбкой развел руками. — Тут я сдаюсь. Но есть орешек и покрепче: что вы скажете о различиях в родословиях Иисуса у Матфея и у Луки? Критики часто указывают на то, что эти родословия безнадежно противоречат друг другу.
— А здесь, — ответил Бломберг, — мы снова имеем дело с проблемой выбора версии.
— То есть?
— Первая версия такова: Матфей ведет родословие Иисуса по линии приемного отца — Иосифа. Матфею важно подчеркнуть, что царское происхождение Иисуса ведется от Его законного отца. Лука же прослеживает Его родословие по линии Марии. А поскольку и Иосиф, и Мария принадлежали к роду Давида, то чем дальше мы возвращаемся в прошлое, тем больше сходятся эти родословия.
Вторая же версия гласит, что оба родословия с целью соблюдения требований закона ведутся по линии Иосифа. Только в Евангелии от Луки прослеживается «человеческая» линия, а в Евангелии от Матфея — «законная». Расходятся они в тех местах, где у кого-то из рода не было прямых потомков, и наследниками, в соответствии с ветхозаветными традициями, становились другие люди. Проблема осложняется еще и тем, что некоторые имена опущены. Это вполне соответствует нормам той эпохи. Кроме того, есть и текстуальные разночтения — при переводе с языка на язык имена приобретали иное произношение и написание, отчего тоже возникала путаница.
Итак, Бломберг предложил как минимум два рациональных объяснения. Их нельзя назвать неопровержимыми, но, по крайней мере, они позволяют примирить повествования разных Евангелий.
Мне не хотелось, чтобы наша беседа выродилась в игру «поймай-умника-на-слове», и я перешел к следующему вопросу. Постепенно мы с Бломбергом сошлись на том, что лучше всего разбирать каждый вопрос отдельно — только так можно найти разумный способ разрешения мнимых противоречий. Разумеется, нет недостатка во влиятельных источниках, которые скрупулезно, порой даже чересчур, показывают, как можно примирить эти различия[14].
— Кроме того, — сказал Бломберг, — бывают случаи, когда стоит отложить все рассуждения и просто сказать себе: если мы самым тщательным образом исследовали евангельские тексты и пришли к выводу, что в целом они достойны доверия, то все сомнительные места, крайне редкие и незначительные, можно и нужно трактовать в пользу Евангелий.
Задача этого теста — выяснить, не были ли Евангелия окрашены предубеждениями своих авторов. Ведь если евангелисты преследовали собственные интересы, это не могло не отразиться на их труде.
14
См. Gleason L. Archer, The Encyclopedia of Bible Difficulties (Grand Rapids: Zondervan, 1982) and Norman Geisler and Thomas Howe, When Critics Ask (Wheaton, 111.: Victor, 1992).