Я читал Библию, испытывая к ней чисто литературный интерес. Однако мой разум никак не мог согласиться с тем местом в Евангелии, когда противники Христа бросали Ему вызов: "Если Ты Сын Бога, сойди с Креста". Вместо того, чтобы исполнить их требование и показать Свою власть, Он умер. Я снова и снова должен был думать о Нем. И говорил себе: "Если бы я мог однажды встретить Его и поговорить с Ним". Каждый день мои размышления кончались этими мыслями.
В санатории была одна пациентка. Она была слишком больна и не могла покидать свою комнату. Но, она каким-то образом прослышала обо мне и прислала мне книгу. В ней рассказывалось о братьях Ранисбонне, основавших орден для обращения евреев. Значит, где-то были люди, которые молились за меня, еврея, в то время, когда я сам расточал свою жизнь.
После нескольких месяцев, проведенных в лечебном заведении, мне стало лучше, и я переселился в горную деревню, чтобы продолжать отдых. Там я подружился с одним старым плотником, и он однажды подарил мне Библию. Позднее я понял, что это была необычная Библия. Он и его жена день за днем провели много часов, молясь над этой Библией обо мне.
Итак, я лежал на диване в том деревенском доме и читал эту книгу, главным образом, Новый Завет. В те дни мне казалось, что Христос действительно существует, так же, как женщина, приносившая мне еду. Однако, познание Христа только разумом, еще не спасает. Сатана тоже верит, но он не христианин. Я говорил Иисусу: "Никогда я не буду Твоим учеником. Я хочу денег, путешествий, удовольствий. Я достаточно страдал. Твой путь - это Крестный путь, и даже, если это путь Правды, я не пойду этим путем". Но Он отвечал мне, словно бы возражая, и Его ответ достигал моего сердца: "Иди Моим путем, не бойся Креста. Ты узнаешь, что это самая большая из всех радостей".
Я читал дальше. И опять мои глаза наполнялись слезами. Мне не оставалось ничего другого, как сравнить жизнь Христа с моей собственной жизнью. Его мысли были так чисты - мои же так испорчены, Его существо было таким самоотверженным, мое - алчным, Его сердце было полно любви - мое было озлоблено. И мои старые убеждения не могли устоять перед Его правдивостью и мудростью. Христос уже повел меня в глубину моего сердца, туда, куда разум не имел доступа. Теперь я сказал себе: "Если бы я думал так, как Он, я бы мог положиться на Его решения". Я словно был тем человеком из старой китайской повести, который в изнеможении от знойного солнца подошел к большому дубу, растянулся в его тени и сказал: "Какой счастливый случай, что я нашел тебя!" Но дуб ответил: "Это - не случай, я ждал тебя четыреста лет". Христос ждал меня в течение всей моей жизни, и, наконец, мы встретились.
Моя жена пробуждается
Через полгода после моей свадьбы эта же духовная перемена произошла с Сабиной, девушкой, никогда прежде не помышлявшей о духовной жизни. Случившееся со мной для нее оказалось страшным ударом. Она была молодой и красивой, позади было детство, в котором ей пришлось переживать тяжкую нужду. Она надеялась, что для нее начнется более счастливая жизнь, но человек, которого она любила, ее партнер по развлечениям, превратился в верующего человека и говорил о том, что хочет стать пастором.
Когда однажды в воскресенье я предложил ей пойти со мной на вечернюю службу, она расплакалась. Она сказала, что охотнее пошла бы в кино. "Хорошо, - сказал я - мы пойдем в кино, потому что я люблю тебя". Мы ходили от кинотеатра к кинотеатру, и я выбирал фильм, который, как мне казалось, больше всего мог помочь мне. Когда фильм кончился, я пригласил жену в кафе, и она съела там пирожное со сливками. Тогда я сказал ей: "Хорошо, теперь ты пойдешь домой и ляжешьспать, а я поищу девочку и пойду с ней в отель".
"Что ты говоришь?"
"По-моему, вполне ясно. Ты идешь домой, а я хотел бы найти девочку и пойти с ней в отель".
"Как ты можешь говорить такое?"
"Но ведь ты настояла, чтобы я пошел с тобой в кино? Ты видела, как вел себя герой. Почему же я должен поступать иначе? Если завтра или один раз в несколько дней мы будем ходить на подобные фильмы, каждый из нас станет похожим на того, кого он видит в кино. Если же ты все-таки хочешь, чтобы я был тебе хорошим мужем, ходи иногда со мной в церковь".
Она задумалась. А затем постепенно, мало-помалу начала посещать со мной церковь. Она все еще тосковала по развлечениям, и когда хотела сходить куда-нибудь, я шел с ней вместе.
Однажды мы пошли на вечеринку. Воздух был полон сигаретного дыма, пьяные пары танцевали и открыто ласкали друг друга. Неожиданно все это вызвало отвращение у моей жены, иона сказала: "Сейчас же уходим отсюда". "Почему мы должны уходить? - спросил я. - Ведь мы только сюда пришли?" Мы оставались там до полуночи. Она снова захотела домой, и я снова отказал ей. То же самое произошло в час ночи, а затем - в два. И только тогда, когда я увидел, что ее действительно тошнит от всего этого, я согласился уйти.
Мы вышли на свежий воздух. Сабина сказала: "Рихард! Я немедленно иду домой к пастору и крещусь у него. Это будет ванной после всей грязи". Я засмеялся и сказал: "Ты так долго ждала, что теперь можешь подождать до утра. Дай поспать бедному пастору".
Охранник отправляет ксиву [1]
Через окно тюремной камеры в Калеа Рахова я мог видеть только часть двора. Однажды я выглянул в окно и увидел, как через ворота пропускали священника. Он быстро пересек покрытый асфальтом двор и скрылся за дверью. Это был доносчик, который пришел для того, чтобы дать сведения о своих прихожанах.
Я знал, что мне предстояли допросы, что меня ждет жестокость тюремщиков, возможно, долгие годы заключения и смерть. Была ли моя вера достаточно крепкой? Я вспомнил, что в Библии 366 раз, один раз на каждый день года, было написано: "Не бойся!" 366 раз, а не 365 - в расчете на високосный год. В тот день было 29 февраля. Високосный год. Совпадение? Это число напомнило мне, что я не должен бояться.
Казалось, они не спешили с моим допросом. Коммунистические тюрьмы похожи на архивы, в любое время они готовы дать нужную информацию. В течение четырнадцати с половиной лет, проведенных в тюрьме, меня вновь и вновь допрашивали. Я знал, что мои связи с миссионерскими обществами на Западе и со Всемирным советом церквей в глазах партии были изменой. Но были еще и другие, более важные вещи, о которых они не знали и не должны были узнать от меня.