Что она держит в руке? Такого Дженни не ожидала. Никогда. Даже в детстве, когда другие девчонки играли в куклы, она гоняла на велике наперегонки с мальчишками и с пацанками вроде себя. Да, с недавних пор она слышала тиканье биологических часов, но всерьез о материнстве не задумывалась.
Под ложечкой сосало от волнения. И от радости. И от тревоги. Тошнота уже появилась или ей мерещится? Если честно, Дженни не знала, как она себя чувствует.
Не знала она и как долго здесь сидит. Пять минут? Час? Мысли мчались наперегонки. Как Тому-то сказать? Он ведь обрадуется, да? После того, как пройдет первый шок.
А как на работе отреагируют? При одной мысли об этом Дженни стало плохо. По закону уволить ее Шон не сможет, но Дженни знала, как мерзко он себя ведет, если прижать его к стенке. Она видела, что он выкидывал, когда проблемы сослуживцев осложняли ему жизнь. Да Шон пальцем ради нее не пошевелит!
Дженни глубоко вдохнула, отгоняя черные мысли. К чему сейчас беспокоиться? Она встала, аккуратно положила тест на раковину, натянула трусики и брюки и позволила себе улыбнуться, чувствуя мандраж.
«Сегодняшний день – один из лучших в твоей жизни, – сказала себе Дженни. – Наслаждайся им».
На кухне Том перемывал найденную в доме посуду. Она казалась чистой, но бог его знает, сколько простояла в пыльных шкафчиках и как ее использовали прежние хозяева. Вдруг они мучили и убивали детей, кровь собирали в чашки, которые он сейчас споласкивает, а потом жадно пили, и красные струйки стекали по их дрожащим подбородкам…
Эй, что за хрень? Откуда эти мысли, черт подери? Том покачал головой, избавляясь от тревожных образов, и вдруг почувствовал подвальную дверь за спиной. За последние две недели он почти забыл о хризалиде из-за покупки дома и переезда, но сейчас воспоминания о том, как он ее касался, нахлынули снова. «Мне это все не пригрезилось?» – вяло подумал Том, хотя от внезапного, острого желания потрогать ее снова стало больно.
Том боролся с сильнейшим порывом и, не выдержав, повернулся к закрытой двери. С медленно сжимающихся пальцев стекала вода.
Стоило шагнуть к подвалу, из столовой раздался голос Дженни – совсем как в прошлый раз, в присутствии туши по имени Рэй.
– Том! Иди сюда!
Досада наполнила каждую клеточку тела, но голос Дженни звучал странно. Такой интонации Том еще не слышал, это и помогло стряхнуть чары закрытой деревянной двери. Едва он от нее отвернулся, сознание прояснилось. Том искренне удивился, что его так тянуло в подвал. Даже если галлюцинаций не было, в чем он сейчас сомневался, та тварь на стене – отвратительная и богомерзкая, и ее нужно поскорее уничтожить, как и хотелось в первый раз.
– Том! – снова позвала Дженни.
– Иду! – крикнул он в ответ, вытер руки, убрал волосы с глаз и поспешил в столовую. Дженни стояла по другую сторону огромного стола и, увидев его, застенчиво улыбнулась.
– У тебя все хорошо? – спросил Том. – Я испугался… Ты так кричала…
Дженни не ответила, она все стояла у стола с блаженной улыбкой. Пауза затянулась, Том начал терять терпение. Он безумно устал, а еще до него лишь сейчас дошло, какая работа предстоит в этом доме.
– Ну же, Дженни, в чем дело?
– Задержка, – наконец сказала она.
– Ты куда-то опаздываешь? У тебя же выходной. Я не… В чем дело? – Том покачал головой.
– У меня задержка, – повторила Дженни. – В последнее время столько всего произошло, я потеряла счет времени, а вчера спохватилась. Поэтому по пути с работы на вокзал заглянула в аптеку.
Догадка маячила на задворках сознания, но ухватиться за нее не получалось. Мысли переключились на хризалиду, но Том вернул их к настоящему. Он чувствовал: происходит нечто важное.
– Дженни, милая… объясни, что происходит. Пожалуйста!
Убийственно медленно Дженни положила на стол руку, в которой сжимала маленькую полоску. Секундой позже он сообразил, на что смотрит. Гримаса замешательства сменилась широкой улыбкой, и он покраснел. Потом решил что-то сказать, открыл рот, но получилось лишь несколько судорожных вдохов и выдохов.
– Поздравляю… папочка! – сказала Дженни, бросилась к мужу и, уронив тест на пол, сжала его в объятиях. Оба расплакались.
Месяц второй
По руке у Дженни текла кровь – тоненьким ручейком к локтю и на траву.
– Черт! – выругалась она, когда заметила шип, вонзившийся глубоко в палец.
Дженни выдернула его из-под кожи и посмотрела на Тома. Полускрытый, он обрезал разросшийся куст, стараясь хоть как-то его окультурить. Под жарким июльским солнцем кожа у Тома понемногу бронзовела, чему Дженни всегда завидовала. Она-то переводила крем для загара тоннами, а предплечья все равно стали розовыми. Для нее единственный плюс солнца – россыпь веснушек на носу и щеках, которую Том так обожает. Дженни с удовольствием вспоминала, как он их гладил душными летними ночами в крошечной квартирке. По квартирке она скучала и то и дело ловила себя на этом.