Джорджу Блейку исполнилось семнадцать, когда немецко-фашистские орды вероломно вторглись в Голландию. Это произошло 10 мая 1940 года. Малочисленная, плохо вооруженная голландская армия быстро откатывалась от границ под напором превосходящих сил гитлеровцев. Немецкая авиация подвергла варварской бомбардировке Роттердам.
— Картина была жуткая, — говорит Блейк. — Город продолжал гореть и дымиться еще несколько дней. Над Роттердамом не умолкал детский плач, матери и старики ползали на коленях по развалинам, пытаясь отыскать под обломками домов — а их было разрушено тридцать одна тысяча — хоть что-то из одежды, домашней утвари. Старинная улочка Ботерслоот больше не существовала…
Зверская расправа над ни в чем не повинным населением Роттердама оставила глубокий след в душе Блейка.
— Подавляющее большинство населения Голландии, — продолжает Блейк, — очень враждебно относилось к захватчикам. Это и явилось основой для формирования движения Сопротивления. Его участники устраивали забастовки на крупных предприятиях, саботировали преступные планы оккупантов, пытавшихся угонять рабочих на свои заводы в Германию. Я восторженно следил за схватками мужественных людей с бандами голландских прихвостней гитлеровцев. И без колебаний решил присоединиться к движению Сопротивления.
Блейк умолкает, делает жест рукой и, прищурив глаза, говорит:
— Помните, я в начале нашей беседы подчеркнул, что был очень щуплым пареньком. Немцы считали меня школьником. Мне удавалось без помех проходить в такие районы, где у любого взрослого человека требовали документы. Для роли связного я подходил как нельзя лучше. Скажу больше: мне поручали перевозить из города в город антифашистские листовки, брошюры… Помню, однажды я получил задание доставить в соседний городок очередную партию подпольной литературы. Набил до отказа школьный ранец брошюрами, оставшуюся часть сунул под свитер и стремглав бросился на остановку трамвая: надо было успеть на поезд. И вдруг на бегу из-под свитера посыпались брошюры. Я стал лихорадочно их подбирать. Стоявший на остановке немец в офицерской форме спросил: «Спешишь в школу?» Я промямлил что-то неопределенно, похолодев от мысли, что попался. А немец то ли захотел показать перед публикой свою «галантность», то ли еще по каким причинам взялся помогать запыхавшемуся «школьнику» собрать книги…
Но сказать, что исключительно сыновняя привязанность тянула меня в Лондон, значит не сказать всего. Молодые люди моего возраста стремились найти наилучшее применение своим силам в борьбе с немецкими фашистами. Лично я полагал, что это можно сделать в Англии, вступив в ее вооруженные силы. Мы часто слушали радио, внимательно следили за борьбой союзников и верили, что настанет день освобождения. Я рассуждал: «Тогда-то я и смогу вернуться в Голландию в качестве освободителя».
Джордж Блейк рассказывает о перипетиях, которые ему пришлось испытать на сложнейшем пути из Роттердама в Лондон. С паспортами на чужие имена, рискуя каждую минуту, он пробирался через оккупированную гитлеровцами Францию, был арестован при переходе через границу Испании и брошен в тюрьму. Оттуда перемещен в концлагерь «Миранда дель Эбро», где в самых тяжелых условиях содержались представители 26 национальностей из стран оккупированной фашистами Европы.
— Особенно много там было поляков. Они молодцы, выступали в роли застрельщиков протеста и организаторов борьбы. Однажды такой протест вылился в длительную голодовку, которая во многом решила мою судьбу и судьбу многих других заключенных. Испанские власти вынуждены были пойти на уступки и освободить меня, как британского подданного.
Лондон встретил Блейка довольно неприветливо: последовали строгие допросы. Но к этому времени (январь 1943 года) он уже успел пройти достаточно суровую школу жизни и проявил завидную выдержку. У него была одна мысль — попасть в армию и вернуться в Голландию продолжать борьбу с фашистами. Успешно закончив училище военно-морских офицеров, Блейк направляется в распоряжение Главного управления подводной службы. Там готовились специалисты по диверсионным операциям, которых забрасывали в расположение противника на так называемых «одноместных подлодках». Однажды во время занятий под водой Блейк, не выдержав перегрузок, внезапно потерял сознание. Комиссия делает вывод: для спецслужбы подводников не годен. Однако, учитывая совершенное знание голландского языка, его переводят в августе 1944 года в голландскую секцию Сикрет интеллидженс сервис.