— Так с вами кормами по-другому нельзя. Вам же раз уступишь, вы и на шею сядете….
— Достало это — корм, корм. А ты побывай им, думаешь легко?
— Никогда не собирался и не стану. Вот сейчас предложат вместо арены, не пойду.
— Ладно, если так, — усмехнулся Чустам. — Обычно за меньшее, чем жизнь, шли.
— Как ты?
— Как я.
Корм на некоторое время замолк, потом продолжил,
— Лет пять назад у нас место корма освободилось. Прежний, неправильно понял орка, и в дом к нему зашёл. А там толи дочь голая была, толи ещё что, да и неважно…, забили его до смерти. Ну и парни из моего отряда, с которыми мы в плен попали, и предложили, кому из нас пойти, мол, остальных подкармливать будет. Кинули жребий — выпало мне. Я сначала не хотел, а потом подумал: стану кормом, буду нормально распределять работы, опять же прикрыть где остальных рабов смогу, каши той же побольше сыпануть в котёл. В общем согласился. Ну, вроде как такой корм — защитник, — при этих словах, Чустама перекосило. — Первые руки так и было, а потом…. Началось всё с работ. Я, как и хотел, закрывал глаза на то, что не выполнено и спать разрешал днём, но рабы есть рабы, почувствовали вольницу и совсем перестали выполнять работы. День, два так. Орки быстро поняли и главного нашего к себе, а он не стал покрывать. Вкатили мне первоначально пятьдесят палок, да старшему десяток, и заставили доделывать то, что не доделали рабы, через двое рук, я ничем не отличался от остальных кормов в этом вопросе.
Перевели потом на кухню. Я как увидел богатство такое, сыпанул каши в котёл побольше. Остальные кормы посмеивались про себя. Оказалось крупа рассчитана ровно на руки, а мне хватало только на восемь дней. Рабы заволновались, поголодав раз, дошло опять до орков. Опять мне палок выдали. В этот раз орки заинтересовались, что это за корм такой, что второй раз под палками и решили проучить меня. Нашли недостатки в работе моих парней и привели троих на палки. А бить значит, поставили меня. Прописали-то по пятьдесят всего. Ну вот, бью я, а второй корм считает. Понятно в полсилы бью, но палка есть палка. После того, как закончил, орк прогырчал по-своему, из пятидесяти палок засчитываются только три, остальные повторно — слабо бил. А чтоб я понял, то столько же и мне, в науку всем кормам. После сорока семи, парень еле живой был. Ну и мне сорок семь понятно. А орк снова, мол, ещё тридцать не засчитаны, но наказывать будем не сегодня, а когда раб на ноги встанет. С остальными парнями так же. Мне в тот день больше палок не досталось. На пятый раз парни умоляли меня бить со всей силы, а сам я еле держался от палок.
— Такой корм поневоле, — подытожил я.
— Нет. Шёл сам, — спокойно ответил Чустам. — Чего это я, в самом деле, выворачиваюсь? Объяснить хотел…. Да, ладно….
Бывший корм встал и ушёл обратно в яму.
— Чего ты на него, Хромой? — спросил Толикам. — Как бы ты поступил? Он ведь тоже раб.
— Не знаю Толикам, может быть и также поступил бы, а может и не бы. Что его теперь жалеть? За то, что палкой махал? Ларка жалко, хоть и пентюх, а его — нет.
Вечером нас вновь заперли в яме.
Глава 5
Утро, спокойное утро. Первый раз за много лет здесь. Просто лежу. Повернув голову, встретился взглядом с Клопом. Он хотел что-то сказать, но я приложил палец к губам. Как прекрасно. Если бы не кандалы, вообще было бы счастье, под ними зудела сбитая кожа.
— Э-э-э, вояки, — раздалось с улицы, с одновременным звуком снимаемого запора.
— Тьфу, корррм, — прорычал Клоп вставая. — Всё испортил.
— Согласен, — подключился Толикам. — Надо будет сказать, чтоб позже приходил.
— Нарочно раньше появляться будет, — пробурчал Клоп.
— Выходите. Считать будем.
— Пусть сам идёт, — произнёс из угла Чустам.
— Иди, считай! — крикнул Клоп.
— Если зайду, то не один. Думаете, вы первые такие наглые?! — крикнул в ответ Одноглазый. — Палки никто не отменял. Много вам нельзя конечно, но по пятёрочке каждое утро и вечер могу организовать!
Завтракали в тишине. После завтрака, не спеша, пили отвар. Мимо прошли знакомые рабы на подготовку ям-землянок.
— Бедолаги, — равнодушно произнёс Клоп.
— Ты о нас? — спросил Толикам.
— Нет. О них. Сколько им ещё так корячиться. А тут скоро свобода.
— Ты так уверен? — с сарказмом произнёс Чустам.
— Да. На арену или нет, но больше не увижу эту вонючую степь с зелёными мразями.
Мы немного помолчали.
— Не знал, что ты философ, — я встал и пошёл к бочке с водой.
— Просто надоело.