И вдруг кто-то подошел к ней сзади и негромко спросил, свободна ли газета. Это было так быстро и неожиданно, что она не успела разглядеть его лица.
- Пожалуйста!
Наклонясь за газетой, человек внятно прошептал:
- Я подожду вас на улице. Не торопитесь! - И громко: - Благодарю вас!
Она разглядела лишь сутулую спину и чуть лысоватое темя. Он вышел. Дверь за ним качалась еще несколько секунд.
Она расплатилась и заставила себя неторопливо покинуть кафе. Липкая тьма улицы поглотила ее. С минуту она стояла на ветру, сунув руки в карманы и стараясь привыкнуть к темноте. Постепенно ей это удалось, и она замерла на месте. Мужская фигура придвинулась к ней.
- Не бойтесь и пойдемте со мной.
- Куда? - испуганно спросила она, почувствовав прикосновение его руки.
- Недалеко. Право, вы можете не бояться... Не разговаривать же нам здесь. Неподходящая обстановка. Вы все еще боитесь?
- Нет. Чего мне бояться? - почти обиженно возразила она, Они пошли рядом, он вел ее в сторону набережной, она уже не противилась, что-то в его голосе внушало доверие. Так вот он какой! Что же ему от меня надо? В крайнем случае начну кричать и драться. Она не успела разглядеть лицо незнакомца, но готова была поклясться, что в жизни не видела этого человека, даже голос его ей незнаком. Несомненно, он уже немолод, это заметно и по походке. Подняв воротник, он шагал рядом, изредка покашливая, и за всю дорогу не сказал ни слова. Куда же мы идем? На квартиру я ни за что не пойду! Бланка с облегчением вздохнула, когда поняла, что такого намерения у незнакомца нет: по безлюдной набережной, где гулял ветер, они шли в сторону Национального театра, потом свернули по мостику, переброшенному через рукав реки на Славянский остров. Незнакомец вел Бланку по безлюдному парку и остановился у каменного парапета, за которым шумела вода.
Бланка оперлась на парапет и выжидательно молчала - перед ней маячила тень мужской фигуры со светлым пятном лица. Он тоже молчал, будто с интересом прислушиваясь к шуму ветра.
- Не сердитесь, что я вытащил вас из дому в такую погоду, - наконец сказал он с ненужной церемонностью. - Но я считал, что должен с вами поговорить.
Ее удивил его нерешительный тон.
- Можете не извиняться.
- Хорошо. - Не приближаясь, он откашлялся, приложив руку ко рту, потом так же нерешительно сделал странное предложение: - В случае чего мы с вами разыграем влюбленных. Это и в ваших интересах. По документу я Вацлав Вавра, торговый агент фирмы «Шипек», техническое оборудование. Мы познакомились в кино «Якорь» на фильме «Отмычка». Там идет этот фильм. Большего вам знать не надо. Вы... ваше имя мне известно, но я не сразу смог узнать вас по фотографии. У вас другая прическа.
Бланка не отвечала, но была полна нетерпения. К чему вся эта комедия? Может, он пускает пыль в глаза? Она слышала, что некоторые соблазнители не стесняются прибегать к романтике подполья. Но непохоже, чтобы этот... Какое ему дело до моей прически? И где он взял мое фото?
- Я, собственно, хотел повидаться с вами уже давно, - продолжал он глухим голосом. - Тогда еще можно было что-то предпринять, но, к сожалению, не было никакой возможности встретиться с вами. Ни у меня, ни у моих... бывших друзей. Только несколько недель назад...
Кашель заставил его умолкнуть. Бланка заметила, что он вынул из кармана платок.
В воздухе замелькали снежинки, они опускались ей на волосы, таяли на лбу. Вдали по мосту бежал трамвай, словно толкая перед собой тусклый конус света.
- Не сердитесь на меня за то, что я вам сейчас скажу. Может, это и напрасно, но вы поймете, что в наше время... И то, что я сообщу вам, никому не рассказывайте. Уверяю вас, что это все равно не поможет.
Бланка почувствовала себя обиженной, хотя все еще не знала, что он имеет в виду.
- Это вы так обо мне думаете? Я не доносчица.
- Я мало знаю вас, приходится быть осторожным.
Бланка нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Паузы, которые он делал, раздражали ее. Она подняла взгляд и спросила напрямик:
- О чем, собственно, будет разговор?
- Тише, пожалуйста, - сказал он и добавил: - О Зденеке.
Он совсем невыразительно произнес это имя, но она почувствовала, что он волнуется и не может подавить свое волнение. Опять наступила пауза.
- А что с ним? - испуганно спросила она. - Вы что-нибудь знаете?
- Кое-что знаю. Но прежде скажите, что знаете о нем вы.
- Мало. В общем почти ничего. Только то, что он жив. И все еще ждет суда. Вся надежда на то, что война кончится раньше, чем его будут судить, тогда он уцелеет. Больше я ничего не знаю. А вы?
Незнакомец стоял перед ней странно неподвижный и скупой на слова, кашлял и смущенно запинался. Бланку раздражало, что он задает ей вопросы, вместо того чтобы отвечать.
- А получаете вы от него какие-нибудь вести? Я имею в виду письма.
- Нет, писем нет. Это невозможно, ему не разрешают писать. Только устно. А... а откуда вы знаете?
Она заметила, что он отвернулся, с минуту смотрел в темень над водой и молчал. Видимо, он в чем-то колебался, но потом сказал спокойно и даже как-то между прочим:
- Мы знаем, кто передает вам эти сообщения. - И еще тише и без выражения назвал имя.
От изумления у Бланки перехватило дыхание.
- Да, он. Ну и что же? - наконец прошептала она, но тотчас ощетинилась и на минуту потеряла самообладание. - Для этого вы пришли? Чтобы сказать мне это? Ведь я вас не знаю! Кто вы такой? И кто это мы? «Мы знаем»?
- Успокойтесь, - сказал он и взял ее за руку. В этом прикосновении не было ничего подозрительного, и она не воспротивилась. - Мы не враги Зденека.
- Ладно, допустим, я вам верю, но при чем здесь... Ах да, понимаю. Вы хотите пристыдить меня? Бог мой... Думаете, что я потаскушка, которая путается с немцем за шубку или за сигареты? Так? Уверяю вас, все, что я делаю, - все, все! - это только ради Зденека. Для того, чтобы он уцелел. И я буду продолжать, думайте обо мне что хотите! Мне на все это наплевать! Поняли?
Она захлебнулась слезами и закусила губы.
- Никто не подозревает вас в чем-то дурном, - прервал он ее встревоженным тоном. По-видимому, она повергла его в еще большее смущение. - Только в некотором легкомыслии... Впрочем, в ваши годы...
- Какое вам дело до моих лет? - прервала она его с мучительным нетерпением. - Могу я что-нибудь сделать для Зденека? Как-нибудь ему помочь? Скажите мне - и я все сделаю! Нужно вам что-нибудь выведать или... может быть, я должна... Да говорите же, ради бога!
- Нет, ничего, ровно ничего. Это не в ваших силах. И пожалуйста, говорите тише.
Она ничего не понимала.
- Зачем же вы меня вызвали?
- Надо было поговорить. Может быть, это уже бесполезно, но все-таки... имеет смысл знать правду, какой бы она ни была. Как вы думаете?
Бланка не понимала, к чему он клонит. Ей казалось, что незнакомец с величайшим усилием выдавливает из себя слова, что он охотно повернулся бы и ушел, скрылся в потемках. Он запинался, как ученик, вызванный к доске, и не знал, что делать с ее рукой, которую держал в своей. Это тронуло Бланку и побудило ее помочь ему.
- Вы знаете Зденека? Вы, вероятно, были вместе с ним? Говорите же, я не отпущу вас, пока вы мне все не расскажете. Видели вы его?
- Нас вместе допрашивали. В один и тот же день.
- Когда? Когда это было?
- Год назад. В начале февраля.
- А с тех пор?
- Не видел.
Он опять отвернулся, замолчал и хрипло покашливал.
«Не видел...»
И тогда в тишине, в пустой и зыбкой тишине, наступившей за его последними словами, - даже ветер перестал дуть, словно по сигналу режиссера, - в душе Бланки шевельнулась догадка, еще смутная, безотчетная, подобная удару в незащищенное место, подобная ослепительной вспышке, от которой захватывает дыхание. Нет, нет, кричал в ней инстинкт самосохранения, нет, нет, пусть он не говорит, пусть молчит, пускай уйдет отсюда. Нет!..
Она услышала свой, но какой-то чужой голос:
- Что со Зденеком? - Это сказал в ней кто-то другой. Кто-то, идя ва-банк, напрямик задал этот вопрос.
И тогда незнакомец взял ее за плечи, и руки его дрогнули, а ей страшно хотелось сбросить эти руки, вырваться из них, пока еще есть время, отогнать нечто, что надвигалось. Нет, что это он говорит? - я не хочу!