7
Двое мужчин брели вдоль берега в полном молчании. Изредка, правда, Платон принимался бубнить под нос одному ему понятное, потом замолкал. Туман сгустился настолько, что разглядеть дальше, чем на пять метров, не представлялось возможным. Река оставалась справа, всплёскивая редкой рыбой, которую уже никто бы не осмелился употребить в пищу. Через два с половиной часа мужчины прошли пустошь, и вышли на отмель. Ухнул филин в ночи, вдалеке слышался концерт болотных лягушек. Они почти добрались до места, и теперь Сократ заметно нервничал.
– Дальше идём тише воды, – тихо сказал он. – Постарайся не бубнить и не шмыгать носом.
Платон непонимающе смотрел на него. Похоже, он не понял про бубнёж.
– Дойдём до завода, там со стороны реки есть лазейка в заборе. Помню, один клиент рассказывал. Они оттуда на цветмет железяки таскали. Дальше поведёшь ты.
Плакальщик кивнул и достал бумажку с кармана.
– Здесь написано, что дети спрятаны под вторым большим залом. – Пробормотал он, близоруко щурясь, читая часть письма. – Там слева есть лестница, уходящая вниз и ведущая в малую котельную. По коридору идти прямо, мимо складов угля, мимо сломанного крана. Дальше идут двери по обеим сторонам и коридор сильно сужается. Пятая дверь справа и ведёт в укрытие её детей. Ручка засова сломана, поэтому нужен рычаг или что-то вроде этого.
– Рычаг? – повернулся к нему Сократ. – А раньше ты не мог сказать? Я мог бы захватить лом или монтировку.
– Я взял, – смущённо пропыхтел Платон и неожиданно достал с рукава плаща небольшую монтировку. – Нашёл на свалке возле эстакады. – Пояснил он по своему обыкновению. Сократ удовлетворённо кивнул, подумав, что этот парень ещё не совсем лишился разума. Задатки ума всё же имели место быть в его голове.
– Пошли, – махнул он и первым начал подниматься по крутому откосу в сторону висевшей над ними громадой заброшенного завода. Вскоре из тумана показался высокий забор, обнесённый по верху колючей проволокой. Они пошли вдоль него, забирая вправо, и вскоре вышли к лазу. Арматуру в этом месте просто перепилили, оставляя место для манёвра с довольно большими кусками металла. Мужчины без особых проблем проникли на территорию завода.
8
– Я тебе клянусь, я что-то слышал! – воскликнул Варяг и испуганно уставился в темноту длинного помещения, которое во времена функционирования завода служило цехом прокатки металла. Теперь же даже от станков остались только отверстия в полу. – Там! – он указал вперёд.
– Не бзди, Капустин, – вяло отмахнулся от него старший в их группе Дима по прозвищу Отстрел. – Сюда максимум кого может занести это бомжей. Пусть бродят, сколько хотят, они нам не помеха.
– А если их больше? – не унимался пятнадцатилетний парень. Он сбегал из детского дома впервые, в отличие от Димы, Максима и Сергея и немного трусил вне стен детдома. – Нападут, изобьют или снасильничают ещё!
Сергей и Максим загоготали.
– Да кому твоя сладкая жопа нужна? – сплюнул Максим. Его маленькие свиные глазки были налиты кровью от таблеток астротисина, слабого наркотика, которым он уже накачался под завязку. – Бомжи сюда приходят поспать и выпить. Им лишний шум тоже ни к чему.
– Да в открытой драке не так и сложно запинать полудохлого, пропитого старика, – поддержал его Сергей Басмач. – Заодно можно разжиться дешёвым пойлом, а если повезёт то и пожрать что-нибудь.
Четверо парней возрастом от четырнадцати до шестнадцати расположились на верхнем ярусе ремонтной эстакады перед слабо тлеющими углями. Дрова закончились, а идти никто не хотел.
– А ещё, – продолжил Макс мечтательно. – В компашке с бомжами часто тусуются бабы. Одна две на всех. Я б их…
– Они грязные и заразные, – скривился Басмач. – Писюн опухнет потом или нос отвалится.
– Я в рот бы дал. – Пояснил Макс. Его глаза периодически закатывались под верхние веки от подступающего «прихода». Дима Отстрел сидел молча, прислонившись к стене, и внимательно высматривал что-то в темноте. В разговоре подобного рода, про девушек и разновидности секса с ними он никогда не учувствовал по причине отсутствия интереса. Ещё в детдоме он совратил сидящего сейчас рядом с ними Варяга и, убедившись в своей голубой ориентации, при следующем побеге взял любовника с собой. Тому, судя по всему, не очень нравилась роль пассивного педераста, но альтернатива вернуться обратно в детский дом была ещё хуже.