И всё же горы были хороши тем, что сверху всё было отчётливо видно, впереди расстилалась большая равнина, поросшая редким лесом, а на горизонте начиналась чернота. Ясно видно было границу между живой природой и выжженной пустыней.
— Это и есть Гарь? — спросил я, повернувшись к проводнику.
— Да, — ответил он, отчего-то занервничав. — До неё ещё миль десять, или чуть больше.
Я собирался было его отпустить, но сам он такого желания не высказал, поэтому мы направились вниз. Теперь, когда дорога стала относительно ровной и не требовалось больше скакать по склонам, словно горные козлы, скорость наша значительно возросла. Можно было надеяться, что хоть к вечеру мы доберёмся до границ Гари.
По мере приближения стали видны последствия соседства с неблагоприятной в экологическом отношении территорией. Деревья становились хилыми, некоторые имели изуродованный ствол. Периодически попадалась какая-то отвратительная тёмно-зелёная гниль на стволах, источавшая невыносимый смрад. И чем дальше мы продвигались, тем больше всё это бросалось в глаза.
Солнце уже стало медленно клониться к горизонту, когда лес уступил место хилому кустарнику и траве, а ещё через полчаса мы, наконец, увидели границу чёрного и зелёного. Выглядела Гарь впечатляюще, камни, земля и остатки деревьев были обуглены и покрыты странной чёрной пылью. Чуть дальше виднелись руины строений, но разобрать точно, что это было, не получалось, совершенно очевидно, что здесь когда-то прошла взрывная волна, хотя и довольно слабая. В небольшом ущелье торчали странные каменные шары, напоминающие пузыри застывшей лавы, если только бывают такие пузыри, четырёх метров в диаметре.
Я вынул из мешка дозиметр, вставил батарейки и замерил фон. Терпимо, чуть больше нормы. Теперь самое время отправляться в последний путь (надеюсь, что в переносном смысле). Повернувшись к своему проводнику, я вручил ему кошелёк с сотней серебряных монет, после чего присел на камень и начал писать письмо. Сообщил, что добрался благополучно, что теперь следую дальше один. Вкратце описал обстановку, увы, провести серьёзное исследование не получилось, земляки будут недовольны. Отдав письмо Глику, я объяснил:
— Вернёшься на корабль, а в ближайшем рейсе на ту сторону, отдашь это письмо в порту Веронк, там есть доктор Штельман. Получив это письмо, он выдаст тебе ещё сто эбенов.
Парень молча кивнул, нервничал он всё сильнее, видимо, многое знал об этих местах и торопился поскорее отсюда свалить. От щедрот я отсыпал ему ещё тридцать монет, после чего отправил назад. Когда он отошёл от меня шагов на десять, я тоже взвалил на плечо рюкзак, развернулся и смело зашагал в сторону черноты. Теперь уже можно было не опасаться ножа в спину.
Но, как оказалось, никогда нельзя недооценивать степень человеческой подлости. Стоило мне только отойти метров на тридцать, как мимо пролетел камень и с глухим звуком ударился в один из каменных «пузырей». С удивлением обернувшись, я увидел, что Глик забрался на единственное здесь высокое дерево и снова бросает камень. Тот пролетел мимо, становилось ясно, что целился он не в меня.
С недоумением проследив полёт очередного камня, я с ужасом увидел, как каменный шар начинает оживать и поворачиваться ко мне.
— Вот падла, — сказал я себе под нос, вскидывая ружьё.
Его потому так и трясло, что он задумал хитрость, сейчас он разбудит местных тварей, они меня разорвут и съедят, а он, спустившись с дерева, просто поковыряется в объедках, прикарманит крупную сумму и спокойно пойдёт домой. Письмо-то уже у него на руках, поэтому никто ни о чём не узнает.
Выстрелить я не успел. Два шара развернулись в огромных зверей, напоминающих бегемотов, и проворно потопали ко мне, на ходу разевая зубастые пасти. Стрелять я пока не стал, даже на расстоянии было видно, что шкура толстая, да и подкожный жир подействует лучше любого бронежилета. К счастью, рельеф тут был неровным, а потому у меня получилось вскарабкаться на большой камень, торчавший из земли на четыре метра. Вряд ли местные твари обладают способностью залезть по крутому склону так высоко, масса не позволит.
Твари слегка отстали (с перепугу я поставил рекорд скорости, забыв даже о больной ноге), поэтому я позволил себе обратить взор на предателя, который всё так же сидел на дереве и внимательно следил за моей судьбой. Расстояние было всего метров семьдесят, в самый раз для картечи. Два выстрела прогремели почти одновременно. Парень кубарем скатился с веток. Убит? Ранен? Плевать на него, у меня есть дела поважнее.
А тварей я сильно недооценил, скоростью они не отличались, зато сила имелась и вес свой таскали вполне уверенно. Но на этом мои беды не заканчивались. Первый же «бегемот» подошёл к камню и, встав на дыбы, положил на склон передние лапы. Вместо когтей или копыт там имелись присоски, которыми он прочно закрепился и полез вверх, ещё немного и доберётся до меня.
Руки перезаряжали ружьё на автомате. Стрелять в грудь или в голову было явно бесполезно, но зверь разинул свою огромную, как чемодан, пасть, полную крупных острых зубов. Туда я и направил стволы. Две пули ударили прямо в глотку, вызвав поток крови. Зверь глухо завыл, замотал башкой и начал съезжать вниз. Зато с другой стороны подходил его сородич, которого судьба предыдущего ничему не научила. Он, в отличие от первого, пасть не разевал, а потому стрелять пришлось по глазам. Левый после попадания успешно закрылся, а вот с правым случилась промашка, пуля просто отскочила от толстого черепа, вырвав кусок гладкой безволосой шкуры размером с ладонь.
Чтобы не попасть в зубы, я кубарем скатился с противоположной стороны камня, лихорадочными движениями вставил в стволы ещё два патрона, а потом, не успев выстрелить, откатился назад. Сделано это было как раз вовремя, поскольку зверь просто свалился следом за мной и ударил всей массой в то место, где я только что лежал.
Встать на ноги я не успел, просто просунул стволы ружья между зубов, представляя, как он сейчас их перекусит пополам, и нажал на спуск. Выстрелы ударили в нёбо, где кости, очевидно, были не такими толстыми. Череп твари взорвался изнутри, единственный оставшийся глаз вытек, а тяжёлая туша упала рядом со мной.
Первый был ещё жив, но он катался по земле, откашливая кровь и уже давно потерял ко мне всякий интерес. Я уже хотел прогуляться к тому месту, где лежал Глик. Не знаю, зачем, забирать деньги обратно смысла не было, они мне больше не пригодятся, да и добивать его я не горел желанием. Скорее, хотелось просто посмотреть ему в глаза.
Но и этого сделать мне не дали, звуки выстрелов привлекли других, теперь уже шесть подобных пузырей поднялись со своих мест и начали осматривать окрестности в поисках нарушителя спокойствия. Но видимо, у них, как и у настоящих бегемотов, было плохо со зрением, а потому я успел скрыться раньше, чем началась погоня.
Прячась за каменными глыбами, я продвигался от края Гари к условному эпицентру. Стрелка дозиметра колебалась, но пока не превысила опасного значения, идти было можно, вот только конечный результат вызывал большие сомнения. Допустим, найду я этот эпицентр, допустим, туда можно будет пройти, а дальше? Как я сюда попал? Гарик и Север задействовали какой-то неизвестный мне механизм, а у меня такого нет. Или там следует подпрыгнуть повыше и громко попроситься наверх? Вот бы узнать.
От тварей удалось оторваться, при всём уважении к таким махинам, короткие лапы с присосками могли развивать довольно ограниченную скорость. Даже я со своей больной ногой сумел их обогнать. Новых существ пока не появлялось, поэтому я позволил себе заняться изучением окрестностей (не забывая смотреть на табло дозиметра).
Надо сказать, что когда-то этот район был довольно густо заселён, на каждом шагу попадались руины каких-то домов, кирпичные и каменные. От некоторых остались только фундаменты. В нескольких местах под кучами обломков я даже обнаружил настоящий бетон с рифлёной арматурой внутри. Однако. Что там доктор говорил про высокие технологии? Они налицо. Или просто в этом месте существовало компактное поселение людей сверху? А потом существование прекратило. Знать бы, почему.
Попадался и железный хлам, какие-то баки, совершенно очевидно, сделанные из алюминия. А когда у нас научились выплавлять алюминий в товарных количествах? Уж явно не в восемнадцатом веке. Кое-где имелся вполне современный трубопровод, только оторванный с двух сторон, теперь уже и непонятно было, что это были за трубы и какую жидкость по ним гоняли.
Чуть дальше начались места с относительно целыми зданиями, снова странность, ближе к эпицентру взрыва должна находиться зона сплошных разрушений, но тут стояли несколько одноэтажных кирпичных домиков непонятного назначения без окон. Разумеется, я решил потратить немного времени на их обследование, вдруг найду внутри что-то полезное. Не вышло. Стоило мне приблизиться, как стрелка дозиметра зашевелилась и пошла прямиком в опасную зону. Пришлось тут же ретироваться и обходить здания на почтительном расстоянии.
Скоро в глаза бросилась дорога, тоже не целиком, метров пятьдесят ровной, как аэродром, бетонной полосы с непонятной разметкой. А на концах её пересекали непонятно откуда взявшиеся потоки застывшей лавы, за которыми дороги уже не было. Всё чудесатее и чудесатее.
Ночевать пришлось на высокой скале, которая оказалась приемлемой по показателям излучения, да к тому же представляла собой естественную крепость, где можно спрятаться от гипотетических хищников. В том, что таковые здесь имеются, я не сомневался. На пути попались два трупа, точнее, костяка со следами острых зубов, мелкие кости были растащены по большой площади. Кому-то из сталкеров сильно не повезло. Я на всякий случай осмотрел скелеты подробно, но ничего полезного для себя не нашёл, возможно, их прикончили люди, отобрав всё ценное, а звери только утилизировали трупы.