Священники удалились, и вскоре двое в синих одеяниях, из обслуги, предназначенной для грубой работы, принесли еду – чашу с фруктами, поднос с выпечкой типа плоских бисквитов, боль-шой кувшин вина и стаканы. Безмолвно все это поставили на стол и ушли.
Джеб Стюарт Хо немедленно влюбился в это место. Он съел немного фруктов, выпил полстакана вина и ушел в свой чуланчик помедитировать, оставив Малыша Менестреля и Странника не спеша допивать кувшин. Менестрель осушил свой стакан и снова наполнил его.
– Мне еще больше бы понравилось, окажись тут пара девчонок.
Глаза Странника отразили мерцание свечей:
– Тут этого не найдешь.
– А то я не знаю!
– Может, ты решишь эту проблему как-нибудь иначе.
– Что?
– Говорю: ты смог бы найти способ решить эту проблему.
– Я слышал, что ты сказал. Но… пытаюсь понять твою мысль.
Странник широко улыбался:
– Мне кажется, ты поймешь.
Менестрель нахмурился:
– Ты все время подбрасываешь какие-то намеки. Становишься, черт побери, слишком таинственным!
– А как мне еще развлекаться, в моем-то возрасте?
Менестрель через стол подвинул к нему кувшин:
– Кто тебе мешает напиться? Может, станешь более терпимым для общения.
Странник налил себе вина:
– Что нам спорить? Я не рассказывал тебе, как однажды в Порт-Иуде встретил девчонку легкого поведения, которой не повезло?
Малыш Менестрель покачал головой:
– Нет, но уверен – расскажешь.
Малыш Менестрель продолжал наливать себе и попивать, а Странник затянул длинный, нудный и местами непристойный рассказ. История тянулась и тянулась, и Малыш Менестрель быстро потерял нить повествования. Странник как раз подбирался к изюминке рассказа, когда в дверь тихонько постучали. Рука Малыша Менестреля инстинктивно потянулась к ножам на поясе.
– Что это, по-твоему?
Стук раздался снова. Странник пожал плечами:
– Остается только выяснить, что именно. Не думаю, что есть причина для тревоги. – Он повысил голос: – Входите.
Дверь открылась, вошли трое. Назвать их мужчинами можно было бы только в общем смысле. Они были лысыми и в целом смахивали на гомосексуалистов, если вообще их считать мужчинами. У них были изящные фигуры, почти девичьи, и они двигались как-то преувеличенно изящно. Они были в розовых одеяниях из ткани, похожей на струящийся шелк, глаза подкрашены синим макияжем. Менестрель заподозрил, что их избыточно длинные ресницы – накладные. Заговорили они высокими и нежными голосами.
– Нас послал Благословенный чтобы удовлетворить все ваши потребности.
Странник поднял брови:
– Нам вполне удобно и комфортно.
– Нас послали предложить вам любое дополнительное удовольствие, какого вы могли бы пожелать.
– Дополнительное удовольствие? – Малыш Менестрель оторвался от стакана.
Он внимательно сверху донизу оглядел по очереди каждого из троих.
– Какой именно вид удовольствия вы имеете в виду?
Средний из троицы мило улыбнулся:
– Те сладостные удовольствия тела, что дарованы и освящены Благословенным, дабы наша плоть могла праздновать его славу.
– Праздновать его славу, вот как? – ухмыльнулся Малыш Менестрель.
– Мы в вашем распоряжении.
Странник покачал головой:
– Меня можете не считать. Я для такого слишком стар.
Менестрель медленно поднялся со своего стула:
– Не вижу никакого вреда – почему немного не попраздновать его славу.
Странник засмеялся:
– Как я понял, ты желал женщину?
Менестрель похлопал по попке одного из пришедших в розовом:
– Но ведь ты же предвидел, что проблема решаемая. – И повернулся к фигуре в розовом: – А Благословенный дал благословение на старомодный «реактивный самолет»?
– Не знаком с этим термином, но буду счастлив принять ваши инструкции.
– Отлично, пошли в мою каморку, дам тебе инструкции. Можешь взять и приятеля, поскольку, видишь, наш дедушка не хочет ничего знать.
Он налил себе еще стакан вина и увел двух гостей в пустую каморку. Странник остался наедине с третьим. Гость тонкой белой рукой махнул в сторону неподвижной фигуры Джеба Стюарта Хо:
– А твой друг не желает моих услуг?
– Сомневаюсь, – покачал головой Странник. – Он занят медитацией, и, кроме того, кажется, он на какой-то срок отказался от секса.
Гость изобразил преувеличенную печаль.
– Очень жаль.
– Еще бы, – сочувственно кивнул Странник. – Лучше всего тебе отправиться восвояси.
Гость поклонился и без лишних слов вышел. Из каморки Малыш Менестреля донеслись звуки веселья. Видимо, гости быстро освоили инструкции. Странник вздохнул и заглянул в открытый дверной проем. На лежанке – сплетение обнаженных тел, превратившееся, казалось, в единую массу. Старик снова глубоко вздохнул и расслабленно откинулся на спинку стула.
22
Билли проснулся, как от толчка. Его трясла за плечо Нэнси. Обнаружил, что ужасно болит голова и во рту мерзкий привкус.
– В чем дело?
– Ты отключился.
– Когда?
– Вчера ночью. После церемонии, ты надрался до чертиков этим местным пойлом и потерял сознание. Мы оставили тебя тут.
Билли кое-как собрался с мыслями и огляделся. Он все еще находился в главной комнате большого шалаша, но теперь она была пуста. Огонь догорел, оставив серую золу, воздух был холодным и сырым. Билли с трудом сел. При каждом движении чувствовалась боль то в одной, то в другой части тела.
– Рив где?
– Вам дали на двоих шалаш в конце деревни. Он туда и пошел. А ты отказался. Ты хотел подружиться со всадниками.
– И что было дальше?
– Им-то на тебя наплевать! Ты немного тут подурачился и отключился.
Билли тряхнул головой, чтобы прояснилось сознание.
– Ничего не помню.
– Не удивительно: знаешь, сколько ты выпил!
Билли, ощущая боль во всем теле, поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился в буфетную. Нашел сосуд с водой. Рядом висел ковшик. Билли немного попил и немного побрызгал на голову. Крикнул Нэнси, еще стоявшей рядом:
– Сейчас утро?
– Угу.
– У них тут бывает день и ночь?
– Каждые сутки. Билли вышел из буфетной:
– Как там А. А. Катто?
– Хочет видеть тебя.
– Пусть подождет, – поморщился Билли. – Я еще не вполне в силах, чтобы с ней справиться…
Нэнси многозначительно смотрела на него:
– На твоем месте я бы не заставляла ее ждать.
– Это почему же?
– Она тут королева.
– Дерьмо она, а не королева! Она и жива-то лишь потому, что я выстрелил.
– На твоем месте я не стала бы напоминать ей об этом.
– Не слишком ли далеко заходит игра?
Нэнси явно была как не в своей тарелке:
– На твоем месте я бы не орала так громко. – Она жестом показала ему на ковер, закрывающий вход в другую комнату. – Она как раз там.
– Ну и что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю. Она как стала королевой, сильно изменилась, после вчерашней церемонии и всего этого.
– Что, в головку ударило?
– Ну, вроде того.
Лицо Билли приняло решительное выражение:
– Пойду туда и разберусь со всем этим королевским вздором.
Нэнси быстро схватила его за руку:
– Постой. Подожди только минутку, послушай, что я тебе скажу…
– Жду. Весь превращаюсь в слух.
Нэнси поколебалась, как бы собирая всю свою храбрость:
– Мы с тобой никогда особенно не ладили, так ведь?
– Да уж, это верно, – кивнул Билли.
– Нехорошо, что я такое тебе рассказываю… но больше некому.
– Ну, говори.
– Меня она очень беспокоит.
– А. А. Катто?
– Она стала очень странной.
– В каком смысле?
– У нее целую ночь провел один всадник. Она его мучила.
– И что такого? Она с Ривом так поступает все время.
– По-моему, она его убила. Это уж просто беспредел. Понимаешь, я в жизни кое-чего повидала, меня не так просто удивить… Но вчера даже я была в шоке. Такое не по мне, не принимаю…