— Ты слишком много говоришь о власти, Уран. Тот, кто грезит властью, не должен допускаться до нее. Лишь тот, кого власть обременяет, способен принимать верные решения и НЕ способен использовать свою власть во вред другим в корыстных целях.
Аид громко крикнул всем легионерам:
— Во светлое имя того, кому вы поклялись в верности, солдаты! Во имя Зевса-вседержителя приказываю вам вернуться туда, откуда призвал вас Уран! Храните Печать Богов в целости и сохранности, исполняйте свой долг!
Но тут Уран расхохотался так, что даже Аид поморщился.
— Ты слишком серьезно относишься к ценности клятв, грозный владыка! Гекатонхейры и легион Аргус — солдаты, верные лишь мне! Они выступили против проклятых детей моих титанов потому, что титаны предали меня. Да, они присягнули и Зевсу, но…
Уран вновь жутко расхохотался. Судя по характеру его смеха ближайшее будущее не сулило ничего оптимистичного.
— Но хватит пустых речей! Раз никто не хочет разделить со мной сладость могущества и упоение властью, я один получу полное наслаждение. О, Аид, я предлагал тебе великий титул, но ты отказался. Что ж, сыновья Кроноса оказались такими же дураками, как он сам.
И Уран приказал:
— Легионы! Уничтожьте их всех!
Ряды солдат двинулись в бой, который сразу же начался с новой силой. Аид понял: уговаривать легионеров остановиться не имеет смысла. Они, как и Уран, не признавали священную силу клятв. Тогда бог призвал свои войска:
— Эринии! Настал час проверить вашу верность и силу! Убивайте же гекатонхейров!
Эринии подчинились Аиду.
Под землей в самой обширной пещере развязался бой, грандиозней которого подземное царство еще не видало.
На поверхности, прямо над местом сражения началось землетрясение.
ГЛАВА 48
…Он вышел из грязного подъезда дома номер 12В по улице Воронова. Обойдя кучу наваленных тут же мусорных пакетов, обойдя разлившуюся по всему двору грязную лужу, он быстро достиг гаражного массива, что расположен в направлении Садов неподалеку от полка ППС Советского района. На третьей линии в гараже с почти стертой цифрой «32» его ждал сверкающий хромом и плексигласовыми боками мотоцикл «Ниндзя» ZX-10R от японской фирмы Кавасаки. На руле мотоцикла покоился шлем…
«…Теперь я знаю, кто такая Кора, Хрон. Она — богиня твоего сердца. Знай же, что потеряешь ты ее, если не выполнишь условие Аида!»
Дух кентавра Фола, убитого эриниями, сказал когда-то эти слова. Их значение открылось много спустя, после битвы в пещере у Печати Богов…
…Он вывел двухколесного стального коня из гаража, запустил двигатель и, нацепив на голову блестящий шлем, покатил в сторону микрорайона Солнечный, а оттуда по Северной объездной дороге выехал на трассу до городского аэропорта Емельяново. Однако на полпути к аэропорту мотоциклист свернул к железнодорожному полотну и параллельно ему вскоре достиг дачных поселков, многочисленных в этой местности. Когда асфальт кончился, мотоциклист пересек деревню Минино, по грунтовой дороге доехал до следующего поселка и, наконец, достиг цели недолгого своего мото-путешествия…
…Сражение. Все смешалось в нем. Влившиеся в ряды легионеров эринии по первому приказу Аида ударили по гекатонхейрам. Выжимая все из своего небольшого преимущества всадников, эринии метались среди стройных рядов бронированных солдат и рубили, кололи, резали, протыкали. Их было меньше, но ярость и беспощадная разрушительная мощь компенсировали численность.
В какофонии звона оружия невозможно стало разобрать отдельные крики умирающих гекатонхейров и яростные вопли эриний. Никто не слышал, как завизжал Танатос, пойманный Аидом за крыло при попытке бегства. «Ты нарушил клятву, бог смерти, — холодно проговорил Аид, склонившись над трясущимся от страха темнокожим Танатосом. — А я не из тех, кто прощает подлецов». Аид сказал свои последние слова, и Танатос расценил их как приговор. Спустя мгновение длинный и широкий меч подземного владыки отрубил голову богу смерти…
…Перед ним возвышался старый бревенчатый сруб, более похожий на деревенскую хату, чем на дачный домик. Скрипнула калитка, когда человек распахнул ее и по неухоженному участку, путаясь местами в длинных сорняках, направился к входной двери. Быстро разобравшись с кодовым навесным замком, он зашел внутрь сруба, где не было ни мебели, ни какого бы то ни было дачного инвентаря. Лишь голые деревянные стены, непокрытые полы и паутина в углах. Шаткая лесенка вела на второй этаж, но человек не стал подниматься. Он нашел под лесенкой неприметное кольцо, потянув за которое, смог отворить вовсе уж узкую дверцу, ведущую в погреб. Протиснувшись в проход, он осторожно спустился во мрак и прохладу погреба. Здесь пахло сыростью и плесенью — обычный запах для такого рода мест. Свет сюда поступал лишь слабеньким ручейком из открытой дверцы, человек с непривычки не смог бы увидеть ровным счетом ничего, что скрывал погреб. Человек же прекрасно ориентировался в темноте, да и искать ему особо было нечего. В погребе, как и во всем доме, было пусто, тут никто ничего не хранил и не собирался хранить. Лишь в дальнем конце помещения прямо в земляном полу, присыпанное влажной землей, находилось еще одно железное кольцо. Мотоциклист разгреб руками землю, нащупал стальную плиту люка, закрытого так плотно, что в щель нельзя было просунуть и кончик иголки. Еще три навесных замка с более сложной системой кода он отпер меньше чем за минуту.
И потянул за кольцо…
…Передовые ряды гекатонхейров встретили серьезное сопротивление. Еще недавно хотевшие убить друг друга Арес, Хрон, археологи Александр и Николай, Артемида, Фобос и Деймос отчаянно бились с сильными легионерами. Под ударами мечей черных рыцарей тяжелая броня гекатонхейров стонала и рвалась, отлетали их головы, пробивались насквозь тела. Ловкая Артемида, сбросив все свои доспехи, пожертвовав их защитой в пользу скорости, искусно орудовала кинжалом и коротким мечом, вонзая их в сочленения брони легионеров. Только так, разя в места схода различных частей коричневых доспехов, можно было убивать легендарных солдат. Артемида, никогда не принимавшая участия в кровавых баталиях, стала частью смертельного танца жизни и смерти.
Арес, завладев мечом сраженного легионера, вновь стал тем, кем был всегда — проворным и бесстрашным ветром, носящимся средь противников. Каждый удар Ареса достигал цели. Каждый выпад его приносил результат. Нет ведь и не существовало никогда бойца искуснее бога войны…
…Дверца люка была очень тяжелой, не каждый смог бы поднять ее вот так, играючи, как сделал это мотоциклист. Из мрачного подземелья тут же потянуло могильным холодом, слабый поток воздуха донес и разнообразные запахи, среди которых можно было различить запах смерти.
Запах гниения человеческой плоти…
…Археологи показали, насколько человеческие существа недооценивались богами. Александр и Николай сражались отчаянно, сражались за свои жизни, вырывая их из лап смерти. Лица молодых археологов, кожа на лицах уже не проглядывала — так густо ее залила кровь легионеров…
…Он ненавидел этот запах, но по роду своей работы раньше часто сталкивался с ним. Привычный, впрочем, к любому неудобству, мотоциклист и в этот раз не испытал никакого отвращения. Он уверенно опустил правую ногу в недра совершенно черного проема. Когда кроссовок коснулся каменной ступени, он опустил левую ногу следом. Потом стал медленно погружаться во тьму подземелья, а открытый люк он тянул на себя, закрывая…
…Хрон пробивался через бушующую массу гекатонхейров и эриний за своим главным врагом. К счастью, когда началось это последнее сражение, Хрон успел заметить, как Уран скользнул по воздуху к горизонту, попытался скрыться во тьме. Но от Хрона он уйти не успел.
«Стой! — Хрон с обнаженным мечом решительно окрикнул Урана».
Они стояли у отвесной, идеально ровной, как поверхность озера в совершеннейший штиль, стены. В стене было нечто, сразу привлекающее внимание. Это нечто трудно поддавалось описанию и могло быть лишь тем, что называют Печатью Богов. Портал высотой метров двенадцать-пятнадцать, такой же в ширину, окаймленный черным мрамором с непонятными надписями на неизвестных языках. Вход в Тартар. Лишь вход, ибо из Тартара нет выхода.