–– А что с девушкой? Похоже на обморок… –– вывел Коврова из раздумий Ярославцев.
–– Да, но у меня нет нашатыря, чтобы привести ее в чувство, –– растерялся Ковров.
–– И не надо! Девушка чудно выспится! У нас есть немного времени, чтобы спокойно пообщаться, без лишних свидетелей. А нам есть, о чем поговорить!
–– Да, но я беспокоюсь…
–– Не волнуйся! Все будет хорошо.
–– Но как же…
–– Опять влюбился, Володька? Эх, молодость, молодость… Так вот…
–– Но, Сергей Михалыч…
–– Не перебивай! –– пригрозил Ярославцев. –– Некогда! Ты в курсе, что меня ищут. В любой момент могут появиться санитары и отправить нас обоих, сам знаешь куда.
–– Знаю! Этот кот показывал мне страшные картинки…
–– Плешик? Этот –– может! Но ты опять перебиваешь! –– Михалыч насупился, а Владимир положил голову Светы себе на колени и всем своим видом показал, что готов внимательно выслушать старого друга. Кот Плешик устроился неподалеку и растопырил усы, вытянувшиеся, словно маленькие антенны. Зверек посмотрел на Коврова таким мудрым проницательным взглядом, словно он не кот, а Гранд Мастер-Джедай Йода[1].
–– Володя, я уже год, как нахожусь в этом цивилизованном, хм, обществе, –– продолжил Михалыч. –– Хотя, я переместился сюда позже тебя. Я видел, что стало с нашей страной! Врачи уже тогда потихоньку подбирались к власти. Сперва они запретили продавать спиртное после десяти вечера, потом душили население ценами на алкоголь и другими запретами. Чем дальше, тем жестче, –– запретили курить в общественных местах, включая кафе, парки отдыха и электрички. Они планировали запретить продавать сигареты женщинам до тридцати лет и ввести то самое ограничение, которое ты наблюдаешь в этом мире. Бутылка сухого вина в неделю. Смешно! Кстати, я думаю, что опохмелиться тебе не помешает.
С последними словами Михалыч воровато оглянулся, вытащил из рюкзака маленькую флягу и протянул Коврову. Тот сделал небольшой глоток тридцатиградусного пойла и поморщился.
–– У меня получилась брага со вкусом текилы. Пей, пока никого нет! И обязательно запей витаминками, взбодрит, –– дружески посоветовал Михалыч, доставая пластиковую бутылку витаминизированной смеси. Владимир быстро поблагодарил старика и вновь замолчал. Задумался, глотнул еще текилы и запил современным лимонадом.
–– Я оказался тут год назад, когда возвращался со своей дачи. Слегка пьяный, но с пятью банками соленых огурцов. Огурцы-то как раз меня и спасли, –– запальчиво проговорил Ярославцев. –– Мне уже больше пятидесяти, такие пожилые люди здесь не котируются. Карантин выдал вердикт –– срок жизни не больше пяти-шести лет, если я не соглашусь на замену сердца. Хотя я никогда на него не жаловался… И, вот, когда собрался врачебный консилиум, премерзкое собрание, скажу я тебе… Мою судьбу решило то, что Главврач Карачун, не будь он к ночи помянут, окаянный, случайно попробовал моих соленых огурчиков. Ему понравилось, и я оказался нужным этому новоявленному фюреру! Мне разрешили работать в Оазисе. Но я же не могу просто выращивать огурцы, солить их и не пить водку. Соленые огурцы именно для закуски и предназначены! И я осуществил свою мечту, –– сварганил установочку, что дает полноценный продукт. Как он, кстати, тебе понравился?
–– Вроде, ничего, только кактусами пахнет…
–– Да, в том и секрет… Но, ой, девчонка заворочалась… Володька, нейроинтерфейс –– это не только средство оплаты и коммуникации, по чипам правительство может отслеживать перемещение людей. Мы все под колпаком у Главврача!
–– Но вас же давно уже должны поймать в таком случае, как злостного самогонщика…
–– В том-то и дело. Нейроинтерфейс основан на биотоках человеческого мозга, но когда человек искусственно изменяет свое сознание, например, так… –– с этими словами Михалыч сделал жадный глоток из фляги, чуть забрызгав руку. Вновь оглянулся и убрал флягу за пазуху, –– …сканеры дают сбой. Будь постоянно пьяным, тогда тебя никто не найдет! Пьяный неуловим! Усек? Монополия на спиртное и ограничение продажи вина нужны именно для тотального контроля над населением, а совсем не для повышения здоровья нации! Но не это самое страшное! В планах врачей не только контроль, но и внушение людям через этот проклятущий интерфейс своих, как им кажется, гуманистических идей.
На последних словах Светлана очнулась.