По словам пришельца, это древнее кушанье должно быть сладким и питательным. Обманул! Тюремная каша горькая и противная, вкус жидкого масла забивал другие, менее приятные ароматы. Это была еда для того, чтобы жить. Безвкусная питательная заправка. Вроде аккумуляторной батареи для холодильника.
Мимо Стива медленно прошел Большой Билл и как-то недобро ухмыльнулся. За ним следовал темноволосый азиоевропеец, который вчера подначивал Билла в столовой. Он казался еще более неприятным, чем Билл. Хаген проводил смуглого парня осторожным взглядом. Азиоевропеец только собрался сесть за стол, жадно причмокивая, как выронил миску с едой. Болезненно схватился правой рукой за грудь. И вот он уже начал заваливаться набок. Билл, стоящий рядом, замедлил неожиданное падение и бережно положил своего друга на лавку.
Стив подошел ближе и, поборов в себе отвращение к смуглому забияке, прощупал запястье. Как будущий врач, он точно определил диагноз: у человека клиническая смерть. Нужно срочно делать искусственное дыхание, иначе азиоевропеец умрет. Но стоит ли Стиву спасать этого негодяя?
Бывший лаборант думал недолго. Он попросил всех отойти от больного и не мешать. Заключенные не слушались, тогда появившийся из ниоткуда Кацуро сделал несколько пассов рукой и приложил палец к губам. Это подействовало, Стиву разрешили работать.
Лаборант начал активно массировать смуглую, покрытую кучерявыми волосками, грудную клетку. А когда и это не помогло, Хаген, превозмогая минутную брезгливость, склонился над лицом азиоевропейца и стал осторожно вдувать воздух в легкие через губы. Подействовало! Спустя две-три минуты рабочий открыл слезящиеся глаза.
–– Ты сделал свой выбор, Стив Хаген, –– тихо сказал, подошедший сзади Кацуро. Лаборант обернулся и увидел чуть заметную улыбку на лице восточного человека.
[1] Самая настоящая буддийская мантра, ее называют "шестислоговой".
[2] Бодхиса́ттва — в буддизме существо (или человек), обладающее бодхичиттой, которое приняло решение стать буддой для блага всех существ. Побуждением к такому решению считают стремление спасти все живые существа от страданий и выйти из бесконечности перерождений — сансары. В махаянском буддизме бодхисаттвой называют также просветлённого, отказавшегося уходить в нирвану с целью спасения всех живых существ.
28
–– Как тебе не стыдно, Григорий! Ты не врач, ты –– грязный извращенец! –– бушевал Карачун, неожиданно вошедший в кабинет Дольского. –– Сколько можно смотреть эту порнографию?
Григорий Елистратович действительно не успел выключить стереозапись, показывающую, как пятеро санитаров увлеченно насилуют чернокожую женщину в городской бане. Он наблюдал эту пикантную сцену, вальяжно сидя на диване, полностью расслабившись. Григорий даже слегка прищурил глаза, закрыв колени белым байковым одеялом с нарисованными красными сердечками.
А Карачун любил совершать незапланированные проверки. И заставать подчиненных в самые щекотливые моменты.
Сегодня несносный старик облачился в длинный белый халат, подпоясанный алым кушаком. Кроме маленьких красных крестов по всему одеянию, на левой груди изображен глобус. Сверху планету покрывал большой красный крест с золотой окантовкой, указывающий на будущую безоговорочную власть врачей над всем миром. Герб государства дополнял девиз на фоне развевающейся ленточки: «Будьте здоровы!»
На голове Карачуна красовалась шелковая белоснежная шапочка с красным крестом в степени крест. В правой руке властитель держал тяжелый посох, увенчанный еще одним маленьким глобусом, на северном полюсе которого тоже возвышался крест. Подобный старинный наряд позволял Степану Тимофеевичу чувствовать себя эдаким царем, тешить непомерное самолюбие.
–– Немедленно убери руки из-под одеяла, старый онанист! –– свирепел Карачун. –– Я потворствовал тебе, Григорий, когда ты глазел на помывку женщин в люксах, попустительствовал просмотру сюжетов, в которых к даме приходит массажист-насильник. Но это уже переходит все границы разумного! Это настоящая грязная оргия в месте, куда люди приходят, чтобы стать чище! Разве для твоих нездоровых забав в городе организована общественная баня?
Главврач, сам того не желая, перешел с Дольским на «ты», но он уже не мог уважать человека, который вел себя, как озабоченный прыщавый мальчишка.
–– Степан Тимофеевич, –– заблеял Дольский, испуганно вращая заплывшими свинячьими глазками. –– Но я же не могу допустить, чтобы санитары постоянно занимались сексом только между собой. Ведь до сих пор нам не удалось вывести полноценную женскую особь. Как же еще удовлетворять половые инстинкты этим милым существам?