Ковров молчал. Степан Тимофеевич долго всматривался в его лицо, думая, как склонить на свою сторону.
«Что ж, есть способы! Есть!»
Карачун достал из недр своей рясы маленький стереоприемник и нажал кнопку. Интерьер комнаты разительно изменился. Мрачные тона пыточных камер потускнели и исчезли. В помещении развернулась светлая жизнерадостная картинка, показывая положительные стороны медицинской цивилизации.
–– Смотрите, Владимир! Вот так живут самые достойные люди нашего замечательного города. Смотрите, какие блюда они едят каждый день! Как проводят досуг и развлекаются! Членам Генетического фонда положены привилегии и поблажки. Они могут учиться, полноценно развиваться. Размножаться, когда угодно и с кем захотят. Да, я согласен, чтобы на них иногда не распространялся Закон о продолжении рода. Единственное условие –– еженедельно сдавать по несколько миллиграмм семенной жидкости или яйцеклетку в месяц! –– восторженно произнес Карачун.
В это время мимо Владимира вереницей пронеслись яркие виртуальные образы. Роскошные блюда и изысканные напитки. Свежие фрукты и пышущее ароматом жирное кроличье мясо. Счастливые улыбающиеся лица заполнили всю комнату, демонстрируя бесконечный праздник! Затем жизнерадостные юноши купались в бассейнах с прозрачной водой, лаская обнаженных мулаток. А потом вся гогочущая компания переместилась на огромный танцпол, где из фонтана нескончаемо низвергались струи холодного шампанского. Все пили, танцевали и веселились. Мужчины улыбались белозубо, а пышногрудые девицы пытались поцеловать ошеломленного и потрясенного Коврова. Красотки вытягивали свои порочные губы так реально, словно они настоящие!
Но Владимир оставался безучастен к празднику жизни. Сперва он смотрел с интересом это специально подготовленное шоу, но вскоре отвел глаза, и не реагировал.
Только самый последний сюжет не смог оставить Коврова равнодушным. Прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки, сидела Светлана и заманчиво улыбалась. Она медленно кушала сочные сливы и вульгарно выплевывала косточки прямо на пол.
«Дурачок, он не знает, что подопытной во время каждого приема пищи дают легкие наркотики, которые уменьшают страдания после перенесенной операции».
Главврач чуть заметно ухмыльнулся. Он наконец-то нащупал управляющую ниточку для своей новой непослушной, но очень нужной куклы. Без Коврова представление не состоится.
–– Хотите быть с ней? Со Светой? Вы будете с этой девушкой, Володя! –– запальчиво произнес Карачун. –– Хотите иметь семью? Я даже разрешу вам воспитывать собственного ребенка и не заберу его в Интернат! Только сделайте то, что я вас прошу.
–– А что я должен сделать? –– спросил Ковров.
–– Через полчаса состоится врачебный консилиум. Вы должны покаяться во всех своих преступлениях и попросить снисхождения. Именно тогда я, как мудрый и добрый владыка, не только сохраню вам жизнь, но и позволю вступить в Генетический фонд, –– предложил Степан Тимофеевич. «После обязательного гипнотранса», –– добавил он про себя.
–– Хорошо, а в чем мои преступления?
–– А вы сами не знаете? Первобытное пьянство, безобразная групповая оргия…
–– Групповая?
–– Да, Стив Хаген рассказал мне, как вы вместе со Колывановой напоили его и бессовестно совратили. А жаль, такой перспективный молодой лаборант…
На лице Владимира появилось неподдельное удивление.
Но тут проповеди Карачуна прервал звуковой сигнал. Руководителя извещали о том, что консилиум собрался, и ожидают лишь их. Двоих главных действующих лиц –– обвинителя и подсудимого.
–– Надеюсь, вы меня поняли! Будьте благоразумным! –– наставительно закончил Карачун и покинул комнату, шаркая белоснежными туфлями.
Зал заседаний полон авторитетных врачей. Приглашенные чинно восседали в бельэтаже, расположенном по кругу этого импровизированного театра. Балкон, разукрашенный белыми флагами и вымпелами с красными крестами, смотрелся нарядно, празднично и торжественно.
Внизу вместо партера находилась неглубокая ниша, в которой на узкой скамеечке сидел опасный преступник, ожидающий решения консилиума. Смирительную рубашку с Владимира сняли, но по сторонам дежурил неподкупный конвой. Четыре невозмутимых санитара с парализующими пистолетами наготове. Учитывая то, что входная дверь закрыта на сложный электронный замок, побег из зала заседаний невозможен.