Потому и святых изничтожили всех,
Ведь сильней та душа, что не ведает грех.
Ты отважней других, нету равных тебе,
Показать то ты можешь в жестокой борьбе.
Ты пойдешь в древний лес, в нелюдимый простор,
Что средь строгих скрывается каменных гор.
Там найдешь ты орудье неведомых сил,
Что мой брат, царь Аид, в тело скал заточил.
Завещал он: «Не каждый сумеет забрать
Меч святой, что рожден силы Тьмы сокрушать».
Коль достоин меча, час настал для побед,
В царской крепости Ада оставишь свой след,
Будет бой, что с былым ни одним не сравним,
А, коль меч не поддастся усильям твоим…»
— Бог небесный умолк, власть отдав тишине.
«Запылает весь мир в сатанинском огне;
Вечно сдерживать демонов темный поток
Мы не можем, наступит падения срок…»
Так герой, что в войне той утратил свой род;
Согласился отправиться в долгий поход,
Он спустился на землю, как раньше Галей,
Шел в места, где нога не ступала людей.
Чтоб спасти все миры и покончить с войной,
В лес дремучий отправлен бестелый герой,
Как и думали боги, достойным он был,
Кровь святая бежала внутри его жил.
Чтоб асуров из Мертвого Царства изгнать,
Должен воин орудье из камня достать,
Тем орудьем сумеет сразить Сатану
И закончить богов и асуров войну.
Вновь владыку обрел небожителя меч,
Чтоб от гибели верной людей уберечь,
Острие чтоб в сраженьи опять закалить,
Черной крови врагов Поднебесья испить.
Орудие Божьего Сына
В Мидиане владычит безжалостный зной,
В Поднебесный дворец возвратился герой.
Чтоб умерших спасти от асурских оков,
Меч святой в его длани и сила богов.
А в то время, как воин святыню искал,
Что достойному Мертвых Король завещал,
Как испытывал душу свою чистотой,
Доказать чтоб себе, что внутри он — герой,
В небесах житель Сада глядел в зеркала,
Ведь средь люда простого надежда жила,
И на землях сожженных Гортор увидал
Четверых, что в сердцах их дух воли пылал:
Будто водная гладь, чистой совесть была,
И тела их сильны, словно камень-скала,
Те свободны, как ветер, как жар горячи,
Воссияли, как солнца златые лучи.
Помогали собратьям в разрухе войны
Всего рода людского святые сыны,
Как нашел тех Гортор, чьих достоинств не счесть,
Поспешил он поведать Коэлусу весть:
«Среди края земного нашел я людей,
Что подобны героям по силе своей,
В адской бездне, что тьмою повита, как ночь,
Та четверка спасителю сможет помочь».
Рад Коэлус тому, что нашлись еще те,
Что остались чисты в той войны суете.
Приказал кузнецу созидать им броню.
«От напастей героев в Аду сохраню»
— Молвил Кирес и в печь Солнца жар заточил,
Там священный металл свои слезы пролил,
Мастерством, закаленным в далеких веках,
Так рождалась героев броня на глазах.
В тех доспехах, что Кирес героям создал,
Жаждой битвы согрелся небесный металл,
Он, огнем обожженный, остыл-охладел,
Пламя демонов Ада — брони не предел.
А герой вырвал меч из осколка скалы
И отправился в путь среди облачной мглы,
Он дорогу искал, чтоб взойти к небесам,
За границу, что делит миры пополам.
Возвратился Геральд, и дворец закипел,
Царь Коэлус прислужникам неба свелел:
«Тех героев, что души чисты их, сюда,
Чтоб от адских палат не осталось следа!»
И в небесную высь подняли тех людей,
Что любого убийцы-асура сильней,
Ждал их подвиг великий, опасный поход,
Чтоб спасти от врагов человеческий род.
Одарили броней их, что Кирес ковал,
Чтоб героев асурский удар миновал,
Но для битвы великой орудий им нет,
Чтоб разбить Мидианских солдат силуэт.
Молвил царь: «Те орудья святые богов
Собрались во дворце из далеких миров,
А теперь вашей дланью врагов сокрушат,
Им всю боль принесенную вновь возвратят».
Одарил древней силой людей, что давно
Подчинить было божьей руке суждено,
Только нет больше тех, что владычат над ней,
Наградил ей Коэлус достойных людей.
Первый воин, Кородио, сын ремесла,
Его бросила мать, как в ночи родила.
Воспитал того старец в своей мастерской,
Но из парня простого взрастился герой.