Для титанов детей он устроил свой пир.
Жить в Небесном Дворце предлагал он другим,
Править миром плечом до плеча вместе с ним.
При Дворце Поднебесном Гортор жить был рад,
Лишь просил в облаках возродить новый Сад.
Здесь святыня Природы воскресла опять,
Новый Сад согласился Гортора принять,
Так и стал он наследие Зоа хранить,
Своей давней мечте верой-правдой служить.
Но увидел он Флору в своих зеркалах,
На руинах святыни, рассыпанной в прах,
И сверкало в глазах ее горе само,
На лице чистой скорби застыло клеймо.
То поведал Коэлусу мудрый Гортор,
А с другой стороны — ее брат, подлый вор.
Он украл дар Природы, святой изумруд,
Ждет за это Касара божественный суд.
Час пришел за злодейства ответить ему,
За всю подлость, обман и душевную тьму,
За сожжение Сада, святыни живой,
Дочь Природы отправил Касар на покой.
Вместо леса — чудовища смотрят с земли
И вблизи, и в бескрайне-широкой дали,
А во всем только Флоры собрата вина,
Так темна была сердца его глубина.
Бог Коэлус с Гортором явились к нему,
Но Касар пожелал окунуться во тьму:
Он напал, созидая озлобленный лес,
Что родился из темных Касара чудес.
Среди мрака скрипя, ветви ринулись в бой,
Забирая богов в черный лес за собой.
Но Коэлуса сила свободы ждала:
Громовая Касара сразила стрела.
Изумруд, что он крепко сжимал в кулаке,
Что собрал свою мощь в ядовитом цветке,
Вырвал мудрый Гортор и лишил его сил,
А затем в том лесу его плоть заточил.
Бог лиану взрастил, свет Природы храня.
«В этом мире ничто не удержит меня!
— Крикнул лжец, в битве павший от длани царя,
О могуществе вечном своем говоря.
Он глупец, что себя мудрецом возомнил,
И из зависти духа Природы убил,
Сад Священный развеял, как пепел за ней,
Ведь на свете он всех и сильней и мудрей.
А теперь средь творений своих он распят,
За деянья свои чтоб ответить стократ.
Он привязан лианой навеки к сосне,
Жажду мести он видит теперь и во сне.
За злодейства Касар так и не был прощен,
Изумруд же был Флоре опять возвращен,
Чтоб последствия братских разрушить забав,
Созидала леса, веру в правду приняв.
А Гортор наблюдал чрез свои зеркала,
Как земля от касания Флоры цвела,
За Божественным Садом следил в небесах
И улыбку хранил на безмолвных устах.
Битва под Столицей
Собирались герои на битву с врагом,
Чтоб уснул Мидиан навека мертвым сном,
Собиралась и войска великая сила,
Что немало врагов за столетье сразила.
И с небесных высот до земной глубины
Отправлялись герои, упорства полны.
В том сраженьи пожертвовать жизнь каждый рад,
Так стремительно войско отправилось в Ад.
Страх не гложет солдат, их пылают сердца,
Как в столице асуров душа мертвеца,
Наготове орудья, настал их черед,
Направлялся Геральд вместе с войском вперед.
Держал на спине его конь вороной,
Снова встретил асуров великий герой.
Стремился к дворцу короля его взор,
Там скрывается враг, что силен и хитер.
Горели столицы огни вдалеке,
Блистал святой меч в его правой руке,
А в левой руке щит железный сиял,
На гордом гербе себя лев величал.
Символ гордости воина, властный король,
Принесет его хватка врагам только боль,
Как и раньше, нет страха в Геральда глазах,
Но есть сила асуров разбить в пух и прах.
А рядом с Геральдом — четверка друзей;
На конях сидят и ждут битвы своей.
Их души — чисты, потому и сильны,
А сердца — силы света всесильной полны.
Кородио, воин с Ареса копьем,
Держал честь и правду на сердце своем,
Разговорчив, горяч и душою открыт,
О победе глаголил под гулом копыт.
Ничего нет важнее на свете ему,
Чем сразить в подземелье асурскую тьму,
Ведь победа для воина — чести вопрос,
Повидал он разруху, что демон принес.
В его сердце надежда извечно жила,
Хоть герою досталась судьба тяжела:
Не дано ему было родителей знать,
Лишь святая Земля — для Кородио мать.
Лаонес посмотрел на друзей горячо,
Молот свой положил он себе на плечо,