Исследователи, изучавшие хронику Быховца, почти целиком обошли молчанием вопрос о месте, где была написана хроника, о ее языке и о предполагаемом авторе. Т. Нарбут высказался, что хроника была написана уроженцем Турова или Пинска, т. е. в южной Белоруссии. Такое предположение основано на том, что, по мнению Нарбута, в языке хроники чувствуется украинское языковое влияние[45]. Е. Ф. Карский поддержал это предположение Нарбута, вернее сослался на его мнение, так как сам он языком хроники Быховца не занимался[46].
Весьма неясно изложил свои взгляды на вопрос о языке хроники И. Данилович, что, впрочем, в значительной мере было следствием смещения в его время понятий «литовский» и «белорусский». Когда Нарбут высказал предположение, что начальная часть хроники Быховца была написана на «краевом», т. е. литовском, языке, то Данилович оспаривал это, утверждая, что документов, писанных на литовском языке тогда не было[47]. Но в то же время, полемизируя со Шлецером и Крашевским, которые считали, что в Литве до христианизации письменности не было, вернее, что до этого года в Литве вообще не умели писать и не писали ни на каком языке, Данилович уверял: «Исчезнут такие и им подобные домыслы, так как я докажу, что чисто литовские летописи существовали, и смогу убедить, что приводимые Стрьшковским в разных местах его работы выписки показывают, что хронисты употребляли литовский (подчеркнуто Даниловичем. — Н. У.) диалект, каким никогда не писали русские летописцы». Далее он укоряет Стрыйковского, который «не хотел или не умел показать особенности, отличающие литовские летописи от русских»[48].
Значит, говоря о «литовском диалекте», Данилович имел в виду не литовский язык, а белорусский, потому что спутать языки русский и литовский невозможно.
Замечание И. Тихомирова, что «Родиной этих записей (сообщений хроники с 1492 г. и до конца. — Н.У.) следует считать Волынскую землю»[49], как не подтвержденное никакими доводами и вообще не соответствующее содержанию этих записей, принимать нельзя.
По моему представлению хроника написана уроженцем Западной или юго-западной Белоруссии, всего вероятнее в районе Новогрудок — Слуцк.
На чем основано такое убеждение?
Прежде всего, на языке хроники, в котором отражены лексические особенности именно этого района. Не менее существенным является попытка хрониста вывести родословие великих князей литовских от новогрудской линии, а вместе с тем изобразить Новогрудок как столицу независимого княжества, распространявшего свое влияние на всю юго-западную Белоруссию и находившегося в союзных отношениях с Литвой и Жемайтией.
События в хронике изображены следующим образом. Князь Ердивил, сын Монтвила, внук Гимбута (князей жемайтских), правнук Куноса и праправнук Палемона, с группой своих вассалов, знатных литовцев, основал город Новогрудок и назвался князем Новогрудским. Затем он восстановил разрушенные татарами города юго-западной Белоруссии (Брест, Гродно, Дорогичин и Мельник) и стал княжить в этих городах и областях, прилегающих к ним. Литвой же и Жемайтией в это время владел Викинт, а после него Живибуд.
Сын Ердивила Мингайло завоевал Полоцк и стал называться князем Полоцким и Новогрудским. После смерти Мингайло один сын его, Гинвил, княжил в Полоцке, а второй, Скирмунт, — в Новогрудке, причем Гинвил скоро крестился «в рускую веру». К его сыну, князю Борису, хронист относится с большой симпатией, говорит, что он был очень ласков со своими подданными и разрешил им управляться вечем. Сочувственно относится он и к язычнику Скирмунту.
Князь Луцкий и Пинский Мстислав, желая возгратитьсебе отчину, пошел войной против Скирмунта, но тот с помощью литовского и жемайтского князя Живибуда разбил Мстислава, после чего занял города Туров и Пинск. Через некоторое время Скирмунт разгромил недалеко от Минска войска татарского полководца Койдана. После смерти Скирмунта в Новогрудке стал править сын его Тройнат. Затем в рукописи пропуск, после которого говорится, что князем Новогрудским был Рынгольт, победоносно разгромивший на Немане у деревни Могильно коалицию русских князей. Сыном Рынгольта был Миндовг, основатель Литовского государства.
49