Снова солдатик появляется в коридоре.
- Ну, что, помощь оказали?
- У них врачи на выходной ушли!
- Шо, вси?
- Сколько было!
Солдат отходит подальше и в шипящую рацию объясняется с кем-то о нашей ситуации.
- Господи! Ну почему это всё нам? Мы не преступники какие-то, никому зла не делали. Почему это случилось с нами?- жена начинает истерить. Я утешаю, как могу, но крыть нечем, аргументов не хватает. И жена долго еще ищет логику там, где её нет.
В сопровождении солдат появляется врач.
- Понимаете, это не моя больница! Я тут ничего не знаю! Я на выходные приехал, у них же тихо было! Ну, как я без инструментов, без медикаментов?
Он долго причитает, но солдат, молча, слушает, а мы с женой начинаем уговаривать и он, возмущаясь прерванными выходными, осматривает дочь. Подошла санитарка, принесла какие-то медикаменты, врач возился с дочкой, потом осмотрел, перевязал жену.
- Надо ехать в больницу. Я чем мог первично обработал, теперь надо ехать куда поближе, где не стреляют и есть врачи. Нужна операция, осколки придется удалять. Но здесь это не возможно!
- А на чем ехать? Машин ведь нет!
- Это не ко мне, я и так, помог, чем смог.
Иду на улицу. Там появляются редкие прохожие. Но то, что мне надо, не наблюдаю. А нужна какая-нибудь машинка, любая. Но никаких машин нет!
Через какое-то время солдат снова вникает в ситуацию и снова долго говорит в рацию. Та писком и шипением ему отвечает. Двадцать первый век! Мобилки у каждой бабули для связи с внуками. А в войсках ничего так и не придумано! Я обхожу дворы вокруг, вдруг увижу кого-то с машиной. Но, как на зло, никого нет, а те, кто встречаются, увы, не автолюбители.
Солдат видит меня и зовет к себе. Подхожу.
- Сейчас машина с нашими ранеными будет ехать в Артемовск. Там четверо уже есть, но они потеснятся и вашу тяжелую возьмут с собой.
- Как возьмут? А мы? Что она там сама сможет? Она же одна, без денег, не ходячая! Нет! Кто-то из нас обязательно поедет! Как же так! Как мы её отпустим одну? А кто там за ней поухаживает?
В этих разговорах проходит время. Солдат не реагирует на наши аргументы. Несколько раз наш поток сознания прерывается шипением и свистом рации, солдат подсказывает дорогу пробирающейся по незнакомому городку машине. Наконец, она появляется у больницы. Теперь мы стоим, не в силах побороть ситуацию и, молча, смотрим, что будет дальше.
Солдаты тихо переговариваются между собой и пока водитель открывает задние дверцы, решение принято. Трое легкораненых осторожно выгружаются из машины, освобождая нам место.
- Четвертого не можем, ему танк по ноге проехал, в больницу надо, как и вам. Пробуйте грузиться.
Дочь поместили на полу рядом с солдатом, замотанным бинтами по самое лицо. На лавке села жена, а мне досталось откидное сиденье.
Дорога. Медленное качание между воронок по остаткам асфальта под канонаду вокруг. На ухабах дочь стонет, а раненый солдат рядом пытается утешать.
- Сонечко, може, дать тобі знеболюване, в мене є, і мені вистачить і тобі хвате?
Но дочь не реагирует, а мы поглощены переживаниями всего этого дня и только со временем оцениваем предложение солдата, которому вражеский танк проехал по ноге. Жаль, что тогда познакомиться поближе так и не вышло.
Персонал больницы привык к потоку раненых, такому потоку, что врач осмотрел моих домашних только на третий день. До этого медсестры делали перевязки и проявляли сострадание как могли. Однажды жена пошла на перевязку, а вернулась с огромной шоколадкой! Говорю, ты не попутала, это туда носят шоколадки, чтобы медикаменты находились, отношение чтобы человеческое. Улыбается. Впервые почувствовали прелести бесплатной медицины. Все, что нужно, было в наличии, ничего покупать не пришлось. И машины, которые перевезли мою семью сначала в Константиновку, потом в Краматорск, потом в Славянск, были в наличии. И бензин был. И сопровождающий врач.
После перевязок, операций в Артемовске, скитания по чужим квартирам, ночлега в больнице на каталке, и многих других передряг, острота ощущения ситуации угасла. Все, казалось, происходило не с нами, а с кем-то другим. Осталась лишь прежняя дорога. Да, и сама жизнь превратилась в дорогу.