Что касается президента Ельцина, то он просматривал текст своего секретного указа о восстановлении «конституционной законности в Чечне». Через несколько часов должно состояться совещание Совета Безопасности, на котором предполагалось заслушать аналитическую записку, подготовленную генералом Коржаковым, а также министра обороны, директора службы контрразведки, директора службы внешней разведки, министра по делам национальностей и ещё ряд других ответственных руководителей.
В Кремле уже сами не замечали того, что говорят о Чечне в терминах иностранного государства, против которого готовится агрессия.
Сбор Совета Безопасности был отложен из-за споров приглашать или нет на него «спикеров» палат: Рыбкина и Шумейко, отличавшихся крайней болтливостью. Было решено пока не приглашать, а информировать их несколько позже явочным порядком.
А за Кремлёвскими стенами бушует демократическая печать и электронные средства массовой информации.
«Ничейные пленные ничейной страны!» кричат газетные заголовки. «Россия в очередной раз предала своих солдат!» На экранах телевизоров хмурые, заросшие щетиной лица российских военнослужащих, охотно дающих показания всем кому попало. Сыпется звания, фамилии, номера войсковых частей, фамилии вербовщиков, подробности оплаты. Налицо крупный провал очередной операции, проведённой вкупе армией и ФСК.
Председатель думского комитета по обороне Сергей Юшенков объявил, что завтра с группой депутатов собирается лететь в Грозный в попытке спасти от обещанного растрела хотя бы часть русских солдат.
А в Грозном над дворцом президента развевается боевой зелёный флаг республики Ичкерия, украшенный оскаленной волчьей головой.[4]
У стен дворца с обнажённой шашкой в руке заходится в воинственном танце белобородый по томок шейха Мансура: «Победа или смерть, да услышит нас Аллах! Победа или смерть, да поможет нам Аллах!»
Старики в папахах и черкесках кружатся в танце, кто с саблей, кто с палкой. Толпа на площади скандирует: «Газават! Газават! Газават!» По дворцу Дудаева важно шествует прибывший из. Афганистана ученый богослов Хабибулла ветеран войны против советской армии с новеньким ручным пулемётом на шее и Кораном в руках. «Долг каждого правоверного, восклицает он, как-будто стоит не в коридоре, а на минарете, убивать неверных!» Ибо, как сказал великий Абу ал Мауди, «вера проходит проверку в Джихаде».
Сам Дудаев совещается со своим начальником штаба Масхадовым, бывшим полковником советской армии, служившем, как и Дудаев, в Прибалтике. На столе президентского кабинета расстелены стратегические карты. Дудаев в элегантной пилотке и камуфляжной куртке, изпод которой видна белоснежная рубашка с галстуком. Менее элегантный Масхадов в национальной барашковой папахе и боевом комбинезоне. Рука с карандашом скользит по карте.
По сведениям разведки, война Москвой уже решена. На аэродромы Ставропольского края и в Моздок один за другим садятся тяжёлые транспортные самолёты с войсками. К границам Ичкерии двигаются бронетанковые колонны. Вряд ли вся эта демонстрация, требующая огромных средств, задумана только ради устрашения, чтобы мы стали уступчивее. Вторжение произойдёт в пределах следующего месяца. Когда мы узнаем точно из наших источников в окружении генерала Грачёва. Вторжение может произойти с трёх направлений и, вероятнее всего, произойдет сразу с трёх направлений: из Надтеречного района, из Ингушетии и с территории Дагестана. Видимо, главной целью будет захват и удержание стратегического шоссе Ростов Баку и некоторых ключевых населённых пунктов по этой трассе вроде Самашек и Чечен-Аула. При одновременном блокировании Грозного. «Или его штурма?» предположил Дудаев. Масхадов с сомнением покачал головой. Генерал Грачёв это всетаки не идиот Лабозанов. Он не бросит свои танки в большой город с почти полумиллионным населением, подавляющая часть которого русские. Если в Москве делают очередную попытку заявить о себе как о великой державе путём уничтожения чеченского народа, то сама логика должна подсказать им оказывать повышенную заботу и внимание русскому населению республики, сконцентрированному, главным образом, в Грозном и Гудермесе.
Таким образом, складывается очень интересная тактическая схема. Если русские войска будут действовать в рамках оптимальной стратегии, то, пробиваясь вдоль шоссе Ростов — Баку и блокируя Грозный, они автоматически попадают в двойное окружение и могут быть изолированы друг от друга с последующим уничтожением.
В теории всё выглядело вполне логично. Ни Дудаев, ни Масхадов не предполагали, что русские войска, попавшиеся во все расставленные для них ловушки, начнут использовать на собственной территории, каковой они считают Чечню, все средства массового поражения (пока ещё кроме ядерного), которые Россия копила для будущей войны с Соединенными Штатами и их союзниками в борьбе за мировое господство, стараясь морями крови замаскировать удручающую бездарность, своих генералов и полное отсутствие боевой подготовки у солдат.
А это означало, что они плохо знали своего потенциального противника, с которым собирались воевать.
Население же Чечни, в отличие от своего президента, подчиняясь исключительно собственной исторической памяти или, говоря современным языком, «генной информации», совсем не разделяло оптимизма, царившего в Дудаевском дворце. С того момента, как во второй половине XVIII века на стол Всероссийской императрицы Екатерины П легло на утверждение первое «Руководство по истреблению чеченцев», население хорошо знало, что его ждёт в случае очередного вторжения русских войск. А начавшиеся «точечные» бомбёжки Грозного таинственными самолётами «оппозиции», показали, что подтверждаются их самые худшие опасения.
Ни у генерала Ермолова, ни у генерала Барятинского, ни даже у спецвойск НКВД товарища Сталина авиации не было. Поток беженцев хлынул в Ингушетию, Дагестан и Северную Осетию. Чеченское население Грозного эвакуировалось к родственникам в сельскую местность. В Чечне все друг другу родственники и узы родства там почитаются и чуть ли не возводятся в культ.
Но двухсоттысячному (по самым скромным оценкам) русскому населению Грозного бежать было некуда. Задерганное и униженное тремя годами правления Дудаева и собственным непонятно-подвешенным статусом, подогреваемым распространяемыми Москвой слухами о неизбежной резне и (или) массовом выселении, русское население решило ждать прихода родной армии, не двигаясь с места и в душе даже радуясь, что приходит конец дудаевскому режиму.
В 18.00 «самолёты оппозиции» нанесли новый удар по аэропорту Грозного, разрушив бетонобойными бомбами взлётную полосу.
По самолётам велся интенсивный зенитный огонь. Выли сирены воздушной тревоги. Им подвывали сирены автомашин скорой помощи, развозившие по больницам первых мирных жителей, искалеченных русскими авиабомбами. Раненые жители Грозного лежали в одних палатах со взятыми в плен русскими солдатами, поражёнными при бездарном выполнении гениального хасбулатовского замысла. Жители русские, солдаты русские, бомбы русские. Только хирурги были чеченцами.
Один из самолётов был сбит и в грохоте огненного смерча упал где-то в пригородном районе Черноречья. Пилот погиб. Возможно, он остался верен подписке, лежащей в одном из сейфов на Лубянке.
Намеченное в Москве совещание Совета Безопасности было вновь отложено. Президент собрал только узкий круг заинтересованных лиц, жаждущих войны и крови. Кроме верного Коржакова, присутствовали: вице-премьеры Сосковец и Егоров, министр обороны Грачёв, министр внутренних дел Ерин и министр иностранных дел Козырев.
Последнего решили заслушать в первую очередь, ибо по заданию Президента он осторожно прозондировал реакцию западных стран на предполагаемые действия в Чечне, которые были дипломатично названы мероприятиями «по восстановлению конституционного порядка и разоружению незаконных вооружённых формирований». По словам Козырева, никто из так называемой «большой семерки» даже бровью не повёл. Все согласились, что планируемое мероприятие является исключительно внутренним делом России. Только настырные французы и нахальные англичане, которым вечно больше других надо, чтото промямлили о правах человека и просили их по возможности не нарушать, на что Козырев с готовностью согласился.
4
Волк турецкий символ свободы и независи мости был получен Дудаевым от поклонников из организации «Серые волки» во время визита на остров Кипр, куда Дудаев выезжал по делам «Кубанского банка» Николая Егорова в 1993 году, улаживая финансовые дела с московскими «концессионерами», которые уже шли в тупик. Но…«Волк» ему понравился. «Если я когда-нибудь понадоблюсь вам, — сказал Дудаев туркам-киприотам, — Позовите меня по-волчьи. Вот так: ууу ууу!»