– Ешь! Пей! Веселись, ибо завтра умрёшь! – прокричала хором команда.
– Я не слышу вас, мои бесстрашные псы моря. Громче! – капитан достал из-за пазухи бутыль с ромом и начал расхаживать по мостику.
– Ешь! Пей! Ибо завтра умрёшь! Таков путь моряка! – оглушительные выкрики разнеслись по всему кораблю.
– Я пью за вас, мои дорогие. А теперь слушаем мою команду! Свистать всех наверх, кто ещё не вылез из трюма! Отдать швартовы, берём курс на Шугу! – капитан откупорил зубами глиняный бутыль и залпом допил остатки рома.
– А ты не разучился выдавать воодушевляющие речи, Матиас, – с ухмылкой подметил Алистер, взойдя на капитанский мостик.
– Люблю подбодрить парней, это для них, эм-м-м… забыл, – мужчина почесал затылок и сморщил лицо, пытаясь вспомнить слово.
– Стимул, – показав пальцем на треуголку, подметил чернокнижник.
– Ах-х, да, точно. Сразу видно, образованный человек в нашем обществе.
– Пойдём, Алистер, ко мне в каюту, потрещим за житие-бытие наше. О девушке, я предупредил парней, её и пальцем никто не тронет, – Матиас положил руку на плечо и, как старые приятели, в обнимку, они направились в капитанскую каюту.
Смеркалось. Зайдя внутрь, контрабандист начал зажигать свечи, и маленькие языки пламени озарили помещение. Посередине стоял круглый стол, обставленный полуистлевшими свечами, пожелтевшие от сырости и плесени карты, несколько ободранных перьев и измерительных приборов. Рядом с этим убранством расположилось кресло с широкой и мягкой спинкой, деревянными подлокотниками и массивными ножками. У задней части стены стоял ещё один стол, на котором лежали пустые бутыли, подсвечники, пинты с недопитым ромом, а также несколько окон, заколоченных на зимовку. Ну и в дополнение несколько сундуков с личными вещами, которые стояли возле кровати.
– Садись в кресло, Алл. Тебе налить чего-нибудь? – мужчина протянул кувшин с ромом и пустую пинту.
– Давно меня никто так не называл. Нет, благодарю, не хочу, чтобы ты переводил на меня столь ценный напиток.
– Да брось, для старого друга ничего не жалко, – капитан налил до краёв рома так, что он окропил бледную руку.
– Многое изменилось, Матиас. Уже и сам не знаю, я ли это, – Кроули приложил ладонь ко лбу и начал его растирать.
– Да, внешне ты сильно изменился. Рассказывай, раз пошла такая пьянка, – капитан хорошенько пригубил пинту и утёр свои подкрученные усики.
– Я отдал свою душу, Матиас, и не только её, ради чёрной магии, – контрабандист поперхнулся спиртным, от чего ему пришлось хорошенько прокашляться, дабы ром выскочил у него из лёгких.
– А я всё думал, что ты простудился.
– Лучше бы простудился, – Кроули развалился в кресле, откинувшись назад.
– Ты достаточно богат, Алл, значит – это из-за неё.
– Всё верно, из-за неё, большего я и желать не смел, лишь бы она была рядом.
– Я помню те похороны. Ты был сам не свой, чуть ли волосы на себе не драл, – капитан начал расхаживать по каюте туда-сюда.
– Это не самое страшное, что я сделал в то время.
– И что же это, Алистер? Боюсь представить.
– Месяцы, проведённые в поисках убийцы, ничего не дали. Во мне смешались чувства горя, отчаяния и мести. Я хотел найти его, чтобы привели ко мне этого мерзавца, даже представлял, как привяжу его у себя в кабинете, возьму хлыст и начну высекать на нём удары, раз за разом, пока куски плоти не начнут отслаиваться от костей и падать в кровавое месиво. А потом, если ещё останется хоть один кусочек живой плоти, я буду срезать их ножом и раскладывать у себя на столе. Вот что мне тогда хотелось, – в глазах Алистера загорелся огонь возмездия. Чернота свербила в его груди, не давая покоя.
– Воу, легче, легче, Алл. Я знаю, что ты не такой. Ты всегда был добродушным парнем.
– Был, пока во мне что-то не сломалось, не перевернулось, не лопнуло внутри. После я вновь посетил могилу Эльзы и отдал свою душу в обмен на силу, которая воскресит её.
– Боюсь спрашивать, как всё это было. Но в итоге что? Получилось? – допив пинту, Матиас смотрел блестящими от рома глазами на Кроули.
– Я не знаю. Сам в себе запутался. Иногда не вижу, где добро и где зло. Правильно ли поступаю? А вдруг из-за моих злодеяний она наоборот страдает? – чернокнижника практически невозможно было растрогать, но сейчас он буквально изливал душу своему другу и не мог сдержаться.
– Поплачь, Алл, станет легче. Я вижу, что тебе тяжело держать это в себе. Скажи мне, какой хороший поступок ты совершил за последнее время?
Кроули протёр глаза и облокотился руками о колени.
– Мы с эльфийкой были в Цэугвее. Там завёлся Стригой. Он пленил нескольких жителей и манипулировал ими. Я убил его и спас бедняг, – чернокнижник потёр подбородок и о чём-то задумался.