В следующие недели, был ноябрь и наступили недели перед Рождеством, у Ингмара Б. выработалась «непреодолимая зависимость» от чужестранки. Он оставлял свою работу уже в час, искал ее по городу. Он провел с ней ночь в баре, так что его семья в Кронберге обратилась в полицию с просьбой о розыске. Отделение полиции главного вокзала разыскало его в пять утра в «Лобосе», в хорошем подпитии. Дело удалось замять. Жена простила его, хотя едва ли подозревала, в чем дело.
В январе подходил срок, когда молодую женщину в соответствии с договоренностью должны были доставить обратно в африканскую деревню. Контролеры попытались осторожно отвадить Ингмара. Ему предложили замену. От него стали прятать возлюбленную. Когда он ее выследил (ему помогли знакомые в отделении полиции главного вокзала), он стал умолять ее (согласие Гиллы имело смысл лишь постольку, поскольку она могла понять его планы) начать с ним новую жизнь. Он часто думал о том, чтобы сменить профессию, все начать заново.
В день перед сочельником Ингмар встретился с юридическим консультантом марсельской группировки, который объяснился с ним напрямую: поиски женщины пора прекратить. Возвращение женщин невредимыми и в положенный срок — это закон, который нельзя нарушать ни в коем случае, и уж тем более не на основании ЖИТЕЙСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ, СУЩЕСТВУЮЩИХ В МЕТРОПОЛИИ. За Ингмаром оставили право посвататься к красавице по законам ее родины у нее дома. Это было безнадежно, Ингмар знал это. Деревенские старейшины не принимали белых, не принимали чужаков.
Тем с большим пылом обхаживал он свою возлюбленную в часы, когда они оказывались вместе. На нее давили контролеры. В отделе, где Ингмара нельзя было застать, была назначена внутренняя ревизия. Решение о том, как ему жить дальше, какой жизнью вообще, в каких обстоятельствах, приходилось принимать в условиях жесткого цейтнота. Через день наступало Рождество, и он просто не мог себе представить, что на столько свободных дней окажется заточенным в Кронберге вместе с семьей, что ему придется, так сказать, «жить во лжи», вдали от истинной жизни. 48 часов оставалось ему до того времени, когда придется раздавать детям подарки, очень мало, чтобы навести порядок в своей жизни. Возбужденный состоянием, когда времени остается в обрез, он выстрелил в марсельского сутенера, когда тот попытался окончить их свидание в баре. Сутенер стал оттеснять женщину к выходу, и тогда Ингмар выстрелил семь раз. Голова и грудь марсельского мафиози, обитавшего в городе без вида на жительство, превратились в липкое месиво. Франсуаза исчезла (во Франкфурте ее больше не видели, должно быть, ее отправили на родину). Пистолет Ингмар взял на время у одного из сотрудников полиции, который был ему чем-то обязан. Он застрелился в мужском туалете бара, пока прибывшие полицейские пытались разобраться, что же произошло. Бар был лишен лицензии.
Выписывая свидетельство о смерти, судебный эксперт доктор Фриче заметил, что должность покойного, заведовавшего отделом Западной Африки, позволяла превратить эту местность в цветущий край, организовав, так сказать, скачок из африканского Средневековья в современность. Примечательно, сказал он, что в гибели его повинно влияние тех мест, властителем которых он в некотором роде был. Могла ли эта интрижка кончиться счастливо, если бы не цейтнот накануне сочельника, спросил он. Пока прибывшие на место происшествия ожидали двух экспертов из отдела убийств, у них было время поговорить. Невероятно, чтобы эта история кончилась по-хорошему, сказал старший советник юстиции Шмюкер. Почему все любовные коллизии заканчиваются трагически? Не все, ответил Шмюкер. Но всегда в ситуации, когда времени в обрез.