На этот раз злость придала Эльрику силы.
— Кто скажет, что Эльрик слаб? Ты, Иркан? — он знал, что последняя фраза была бессмысленна, но ничего не мог с собой поделать. — Ну, хорошо, мы будем преследовать эти маленькие жалкие лодчонки и пустим их ко дну. И давайте поспешим. Я устал от всего этого.
В глазах Иркана зажегся загадочный огонек,когда он повернулся, давая указания матросам.
Из черного небо постепенно становилось серым, когда мельнибонийский флот вышел в открытое море и повернул на юг, к Кипящему морю и Южному континенту, лежащему за ним. Корабли варваров не могли плыть через Кипящее море — ни один корабль смертных не мог проплыть там, как говорили, — но должен был обогнуть его кругом.
Корабли варваров вряд ли могли уйти, потому что боевые барки были значительно быстрее. Рабы, налегавшие на весла, были напоены наркотиком, повышавшим их скорость и силу на несколько часов, после чего они умирали. А сейчас были развернуты еще паруса, подхватившие легкий бриз. Золотистыми горами, плывущими по морю, были корабли: способ их изготовления был утерян даже самими мельнибонийцами, которые вообще многое позабыли из того, чем искусно владели раньше. Легко было понять,как люди Молодых Королевств ненавидели Мельнибон и его изобретения,потому что, действительно, казалось: боевые барки принадлежат какой-то другой расе, чужой, более мудрой. И сейчас эти барки легко догоняли несчастные скорлупки,видневшиеся на горизонте.
«Сын Пайара» ушел далеко вперед от остальных кораблей и наладил свои катапульты задолго до того, как на других барках заметили неприятеля. Потные рабы беспрекословно заливали в бронзовые шары огненную начинку из вискозы с помощью длинных стержней, оканчивающихся небольшим ковшом. Они мрачно блестели в предрассветных сумерках.
Несколько рабов вскарабкалось по трапу на мостик, неся вино и еду на платиновых тарелках для трех Повелителей Драконов, которые не уходили с мостика с тех пор, как началась погоня. У Эльрика не было сил даже поесть, но он взял большой кубок желтого вина и осушил его. Это был крепкий напиток, и он несколько оживил его.
Он налил себе второй кубок и выпил его так же быстро, как и первый. Потом поднял голову. До зари осталось совсем немного. Пурпурная линия света уже виднелась на горизонте.
— При первом появлении солнца, — сказал Эльрик, — зажжем наши шары.
— Я отдам приказ, — сказал Магум Колим,вытирая губы и откладывая кость с остатками мяса.
Он ушел с мостика. Эльрик слышал, как он тяжело спускается по трапу. В ту же минуту альбинос почувствовал,что его теперь окружают одни враги. Что-то странное было в поведении Магума Колима в продолжение разговора Эльрика с принцем Ирканом. Эльрик попытался выкинуть из головы эти никчемные мысли. Но слабость,сомне ния,откровенная насмешка со стороны двоюродного брата, — все это усиливало в нем чувство одиночества, чувство того, что он в мире один, без друзей. Даже Каймориль и Дайвим Твар были, в конце концов, мельнибонийцами и не понимали тех странных причин, которые толкали его на определенные действия. Может, ему следовало бы вообще отринуть все мельнибонийское и уйти бродить по свету,как солдату фортуны: служа всякому, кому потребуется его помощь?
Тусклым красным полукругом солнце показалось над черной линией далекой воды. С передних палуб флагмана раздались выстрелы катапульт, послышался удаляющийся звук, похожий на стон, и, казалось, сразу дюжина метеоров вспыхнула в небе, высвечивая пять галер,которые находились не более, чем в тридцати корпусах корабля впереди.
Эльрик увидел,как вспыхнули две ближайшие галеры,но три оставшиеся принялись вычерчивать зигзаги, избегая огненных шаров, которые опускались на воду и довольно долгое время горели на по верхности,а потом, так и не затухнув,опускались в морскую глуби ну.
Было подготовлено еще много огненных шаров,и Эльрик услышал, как Иркан кричит с другой стороны мостика,приказывая рабам пошевеливаться. тем убегавшие корабли изменили тактику и, разойдясь в разные стороны, поплыли к «Сыну Пайара» точно так же, как это было сделано раньше в морском лабиринте. Эльрик восхищался не только их отвагой, но и искусством, с которым они маневрировали, и той быстротой, с которой они пришли к единственному логическому, хотя и безнадежному, решению.
Когда корабли южан повернули, солнце было за их кормой. Три смелых силуэта приближались к мельнибонийскому кораблю, а море постепенно покрывалось красным светом восходящего солнца, как бы предвещая предстоящее кровопролитие.