Иркан перешагнул через Эльрика и подошел к перилам. В этом месте при необходимости спускали парадный трап, и фальшборт был закреплен болтами. Иркан медленно вывернул болты и скинул секцию ограждения в воду.
Попытки Эльрика освободиться стали сильнее. Но он ничего не мог сделать.
Иркан же, казалось, обрел какие-то невиданные силы. Он с легкостью поднял труп варвара, лежащий на Эльрике, отбросив его в сторону.
— Иркан, это неблагоразумно с твоей стороны.
— Ты сам знаешь, брат, что я никогда не отличался осторожностью. — Иркан вогнал мысок своего сапога между доспехами Эльрика и досками палубы и с силой толкнул его.
Эльрик перекатился к промежутку в ограждении. Он видел, как внизу под ним колышется черная вода.
— Прощай, Эльрик. На Рубиновом Троне будет сидеть настоящий мельнибониец. И кто знает, может быть, он все-таким сделает Каймориль своей королевой? Такие вещи в нашей стране уже случались...
И Эльрик почувствовал, что он падает вниз, бьется о воду и тонет, потому что тяжелые доспехи неудержимо тянут его ко дну.
Последние слова Иркана звенят в его сознании, как плеск волн о борта золотой барки.
Книга вторая
ЗЕРКАЛО ПАМЯТИ
«Меньше, чем когда-либо уверенный в себе и своей судьбе, король-альбинос вынужден применить волшебные силы, понимая, что этим он приводит в действие другие силы, куда более могущественные, которые могут помешать ему прожить жизнь так, как ему хотелось бы. Надо покончить с прежней жизнью, старыми привычками. Надо начинать править, став жестоким. Но даже в жестокости он будет другим...»
Эльрик шел ко дну, пытаясь задержать дыхание как можно дольше. У него не было сил всплыть на поверхность, чтобы его, может быть, заметил Магум Колим или один из верных ему людей.
Рев воды в его ушах постепенно перешел в слабый шепот, так что казалось: с ним разговаривают тихие голоса — голоса духов воды, с которыми в детстве он завязал нечто вроде дружбы. Боль в легких исчезла, глаза перестал застилать мутный туман, ему показалось, что он видит лицо отца, Каймориль и даже Иркана. Глупый Иркан, он считает себя мельнибонийцем, но не понимает, что у него нет главной черты расы — хитрости. Он безжалостен и прямолинеен, как варвары Молодых Королевств, которых так презирает.
Эльрик чувствовал почти признательность к своему двоюродному брату. Жизнь его кончилась. Конфликты, раздирающие душу, не будут его больше беспокоить. Страхи и муки, любовь и ненависть — все осталось позади, а впереди ждало забвение. Когда последний пузырек воздуха вышел из его легких, он отдал себяморю, Страаше, Повелителю Духов, бывшему когда-то другом мельнибонийского народа. И едва он сделал это, то вспомнил старое заклинание, которое произносили его предки, призывая Страашу. Слова сами возникли в умирающем мозгу.
Страаша, темный король волны, Так помоги мне, прошу, помоги.
Эти слова имели либо старое, чисто символическое значение, либо относились к какому-то периоду мельнибонийской истории, о котором Эльрик когда-то читал. Они мало что значили, но почему-то эхом звучали в сознании, пока его тело все глубже уходило в зеле ную бездну. Даже когда полная темнота окутала его, а легкие на полнились водой, слова эти шепотом проносились над темной сферой его мозга. Даже странно было, что он, уже мертвый, непрерывно слышал их ритм...
Казалось, прошло очень много времени, когда глаза его открылись, и вокруг себя он увидел колеблющуюся воду, а сквозь нее — огромные нечеткие фигуры, плывущие к нему. Оказывается, умирая, он видел сны... У фигуры, скользящей впереди, была бирюзовая борода, колышущиеся голубые волосы и бледно-зеленая кожа. Казалось, он был сделан из самого моря, а голос его, когда он заговорил, напоминал рокот морского прибоя. Он улыбнулся.
— Страаша ответил на твой призыв, смертный. Наши судьбы связаны. Что я могу сделать, чтобы, помогая тебе, помочь себе самому?
Рот Эльрика наполнился водой, тем не менее он был в состоянии говорить. При желании это могло служить доказательством того, что он видел сон.
— Король Страаша, ты похож на картину в башне Д’Ар-путна, в библиотеке. В детстве я видел ее.