Когда же плавание его завершилось в том, что касается основного веления, Антан Гонсалвиш призвал Афонсу Гутерриша, другого спальника, что был с ним, а также и всех прочих на судне, коих всех был двадцать один [человек], и говорил с ними таким образом:
— Братья и друзья! Как видите вы, мы уже собрали наш груз и тем завершили основную часть приказанного нам, и вполне можем вернуться — коли только не желаем потрудиться помимо того, что главным образом было нам поручено. Однако я, все же, желаю узнать у вас, прочих, находите ли вы добрым, чтобы мы испробовали содеять какое-нибудь дело, чрез кое пославший нас сюда сможет изведать некоторую долю нашей доброй воли; ибо, по-моему, бесчестьем было бы вернуться пред очи его таким вот образом, сослужив столь ничтожную службу. И, поистине, полагаю я, что коли менее всего было нам поручено сие дело инфантом, нашим господином, то тем более надлежит нам над ним потрудиться, и с гораздо большим усердием. О, сколь прекрасным событием было бы, коли нам, прибывшим в сию землю с тем, чтобы забрать груз столь жалкого товара, удача поспешествовала бы в том, чтобы доставить первых пленников пред очи нашего принца! И я желаю сообщить вам то, что уже обдумал, дабы получить ваш совет. А именно: сей следующей ночью я вместе с девятерыми из вас — теми, кто будет более всего расположен к [сему] делу — желаю отправиться разведать некоторую часть сей земли, вдоль этой реки, дабы увидеть, найду ли каких-нибудь людей; ибо мне представляется, что по здравом суждении мы должны найти что-то — ведь достоверно то, что здесь есть люди, кои торгуют, используя верблюдов и иных животных, что перевозят их грузы. И торговля сих [людей] должна проходить в основном у моря. И так как у них [пока] нет о нас никакого сведения, то их скопление не сможет быть столь большим, чтобы нам не испробовать их силы; и если Бог сведет нас с ними, наименьшею долей нашей победы будет захват кого-нибудь [из них], коим инфант, наш господин, будет немало доволен, получив чрез него знание о том, каковы родом и числом прочие жители сей земли. О том же, что за награда нас ждет, вы можете узнать по великим издержкам и трудам, что он предпринял в прошлые годы ради одной лишь сей цели.
— Да будет на ваше усмотрение то, что вы свершаете, — отвечали прочие, — и так как предводителем являетесь вы, то необходимо, чтобы в том, что вы приказываете, [мы] вам подчинялись бы — и не как Антану Гонсалвишу, но как нашему господину. Ибо вы должны понимать, что те из нас, здесь находящихся, кто из воспитанников инфанта, нашего господина, имеют желание и волю служить ему — даже нашими жизнями, в случае крайней опасности. Посему мы находим ваше намерение добрым — если только не пожелаете вы ввести что-нибудь новое, чрез что для нас возрастет опасность при малой услуге нашему господину.
И, наконец, они решили исполнить его приказ и следовать за ним так далеко, как только они смогут пройти.
И как только спустилась ночь, Антан Гонсалвиш выбрал тех девятерых, что показались ему наиболее годными, и отправился с ними в поход, согласно ранее им решенному.
Когда же они удалились от моря на расстояние, могущее достигать одной лиги, то обнаружили там одну дорогу, каковой и держались, полагая, что там мог появиться какой-нибудь муж или жена, коих они могли бы захватить. Но вышло так, что сего не случилось, по каковой причине Антан Гонсалвиш просил одобрения остальных на то, чтобы следовать далее ради своего намерения, ибо коли они уже зашли так далеко (ca pos ja demovidos eram), негоже было бы им возвращаться на корабль таким вот образом, с пустыми руками.
И, с одобрения прочих, они отбыли оттуда, проследовав по тем глубинным землям (sertao) на расстояние в три лиги, на каковом нашли следы мужей и отроков, числом, по их мнению, от сорока до пятидесяти; каковые [люди] следовали в направлении, обратном тому, коим шли наши.
Жара была весьма велика, и по причине как ее, так и труда, ими проделанного, — ибо они провели ночь в бдении и следовали вот так, пешим ходом, — но, прежде всего, из-за недостатка воды, коей там не было, ощутил Антан Гонсалвиш, что усталость тех [его спутников] была уже весьма велика, о чем вполне мог он судить по собственным своим страданиям.
— Друзья, — молвил он, — здесь нет более ничего; наш труд велик, а польза представляется мне скудною в том, что касается следования этим путем, ибо сии люди находятся [теперь] у того места, откуда пришли мы. И лучший совет, коему мы можем последовать, — это вернуться к ним, и, может быть, по их возвращении некоторые отделятся, или же вдруг мы застигнем их там, где они возлягут на отдых; и если мы с силой ударим по ним, то, может статься, он побегут, и, убегая, найдется среди них кто-нибудь наименее быстрый, коим мы сможем воспользоваться согласно нашему намерению; или, может быть, наша удача будет еще лучше, и мы найдем четырнадцать или пятнадцать, с коими сможем составить более богатую добычу.
Это был не тот совет, в коем можно было бы усомниться, согласно воле тех [наших], ибо каждый из них желал того же самого.
И, возвращаясь к морю, пройдя малое расстояние пути, они узрели нагого человека, каковой следовал за верблюдом, держа в руке две азагаи. И когда последовали за ним наши, то не было среди них ни одного, кто ощущал бы великую свою усталость. И хотя тот был один и видел, что других было много, все же пожелал он показать, что то оружие было его достойно и принялся защищаться наилучшим образом, каким мог, приняв вид (contenenca) более воинственный, нежели того требовала его мощь. Афонсу Гутерриш ранил его дротиком, от каковой раны мавр ощутил страх и бросил свое оружие как нечто побежденное. Захватив коего — не без великого удовольствия тех [наших] — и проследовав тем же образом далее, они увидели на холме людей, по чьим следам шли, из числа каковых был тот, коего они уже захватили. И не было в них недостатка воли для того, чтобы до них добраться; однако солнце стояло уже весьма низко, и они, устав, сочли, что подобное дерзкое предприятие могло принести им более вреда, нежели пользы, а посему решили вернуться на свой корабль. И, идя с этим намерением, они узрели шедшую [им навстречу] черную мавританку, каковая была невольницею тех, что пребывали на холме. И хотя некоторые из тех [наших] советовали позволить ей уйти, дабы не начинать новую схватку (escaramuca), коей противники не добивались, — ибо поскольку они находились в поле зрения, а числом были более чем вдвое (mais que dobrez) против них, то не могли оказаться столь робки, чтобы позволить им забрать таким вот образом свою собственность, — Антан Гонсалвиш все же сказал, чтобы они двинулись на нее, ибо могло случиться так, что пренебрежение тою встречей заставило бы противников возыметь против них храбрость. И, таким образом, видите вы, что глас предводителя среди людей обыкновенно заставляет подчиняться, когда преобладает.
Согласно его суждению была захвачена та мавританка, каковой [люди] на холме[185] желали прийти на помощь; однако, узрев, что наши приготовились их встретить, не только отступили туда, где пребывали, но даже отправились в иное место, повернувшись спиною к противникам.
И, таким образом, мы почитаем сию главу оконченною, оставляя здесь отдохнуть Антана Гонсалвиша, — до того, как в следующей в главе мы с почетом сделаем его кавалейру.
185