Пятая — [что] когда наши враги имеют некоторые сведения о нашей силе и намерениях, мы должны весьма остерегаться вступать в их землю, ибо главное, что должен делать полководец в отношении своих врагов — это скрывать от них свою мощь; ибо противное сему есть не что иное, как погибель его самого и его людей. И посему неизменно приказывал Ганнибал устраивать свои западни с такою изощренностью (sajaria)[248], что его враги никогда и помыслить не могли, что его мощь была большею, нежели им в настоящее время представлялось[249].
Шестая — что мы должны весьма остерегаться быть раскрытыми на берегу, где желаем произвести какую-либо высадку. И пример сему ежедневно являет нам опыт тех, что выводят свои снаряженные корабли в море. И посему я изумляюсь тому Гонсалу ди Синтре (каковой был человеком, много раз плававшим на кораблях армады[250] по приказу своего господина, и побывал в весьма великих делах, как на побережье Гранады, так и по сторону Сеуты), что в такой час не явил он лучшей бдительности.
Седьмая — что ни один человек, не умеющий плавать, не должен пересекать прибывающую воду в земле врагов, иначе как в такое время, чтобы по своем возвращении найти ее убывшей.
И сие, до этого места, я должен был записать для вашего предостережения. И отсюда я желаю продолжить далее мою историю[251].
ГЛАВА XXIX.
Как Антан Гонсалвиш, Гомиш Пириш и Диегу Афонсу отправились на Золотую реку.
В тот год [1445-й] послал инфант Антана Гонсалвиша — того знатного кавалейру, о коем мы уже говорили, — в одной каравелле, и Гомиша Пириша, королевского патрона (patrao) [судовладельца], в другой. И сей [Гомиш Пириш] отправлялся по велению инфанта дона Педру, каковой в то время управлял королевством от имени короля. И была там также иная каравелла, в каковой отправлялся некий Диегу Афонсу, слуга инфанта дона Энрики. Каковые все вместе отправлялись, дабы увидеть, удастся ли им привести мавров того края к торговым сношениям.
И были переговоры и великие поруки с маврами, коих послал туда инфант, дабы увидеть, могли ли они направить их к спасению с оным притворством. Однако они не смогли ни направить их, ни устроить с ними торговлю, не считая [покупки] одного негра.
И таким образом они вернулись, не сделав ничего более; единственным, кого они привезли, был один старый мавр, каковой по собственной воле пожелал отправиться посмотреть на инфанта, от коего получил большую милость, как того требовала его персона. И затем инфант приказал вернуть его в его землю.
Однако не столько изумляюсь я прибытию сего [мавра], сколько одному эшкудейру, что отправлялся с Антаном Гонсалвишем, звавшемуся Жуан Фернандиш, каковому по собственной воле вздумалось остаться в той земле только для того, чтобы ее осмотреть и привезти новости инфанту, когда бы ему ни довелось возвратиться. И о перемещениях сего эшкудейру и славных его доблестях я оставляю подробный рассказ для другого места[252].
ГЛАВА XXX.
О том, как Нуну Триштан отправился в Тиру , и о маврах, что он там взял.
Дабы дать вам знание о делах, как они произошли, мы расскажем здесь о том, как Нуну Триштан, о коем мы уже говорили в других местах нашей истории, впервые узрел землю негров.
И было так, что когда он был послан в одной каравелле по велению инфанта в те края, то отправился прямиком на те острова, где они [наши] прежде побывали[253]; каковые [острова] уже совершенно обезлюдели, ибо тамошние жители, ощущая получаемый ими урон, на некоторое время перебрались на иные острова, о коих, как они полагали, противники еще не имели знания.
— Что ж, коли дело обстоит так, — молвил Нуну Триштан, — что мы не находим на сих островах того, из чего можно составить добычу, то мое желание — продвинуться вперед, сколько смогу, пока не прибуду в землю негров.
— Ибо вам ведомо, — продолжал он, — желание, кое инфант, наш господин, к сему имеет, и мы не можем потратить наше время лучше, нежели содеяв то, о чем ведаем, что сие будет ему более всего по нраву.
Все сказали, что сие было весьма добро, и что его обязанностью было направлять их, ибо они готовы были ко всему, как люди, не имевшие блага иного, нежели милость того господина, что их туда послал
И они продвинулись вперед настолько, что прошли ту землю и узрели иную, весьма отличную от сей первой, — ибо сия была покрыта песком и неплодородна, лишена деревьев, как нечто такое, где отсутствовали воды, другую же [землю] узрели они поросшею многими пальмами и иными деревьями, зелеными и красивыми, и таковы были все равнины [той] земли[254].
Нуну Триштан приказал спустить на воду свою лодку с намерением сойти на землю, где он узрел людей, кои, казалось, желали говорить с ним по доброй воле; каковой вещи Нуну Триштан был бы весьма рад, коли ярость моря позволила бы его лодке достичь земли; однако волны были велики и, к тому же, опасны, вследствие чего он принужден был вернуться на свой корабль, дабы спастись от неумеренности ветра, каковой был весьма неблагоприятен. Тем не менее, сказал Нуну Триштан, что хотя и был он далеко от того места, где пребывали желавшие говорить с ним, но ясно понял, что они были из числа негров.
Понуждаемый таким образом неблагоприятною погодой, Нуну Триштан прибыл со своею каравеллой в окрестности тех островов, где прежде составил свою добычу Лансароти, однако [направился] к материку, где высадился, дабы увидеть, удастся ли ему составить какую-нибудь добычу. И вначале он шел там несколько ночей прежде, нежели смог что-нибудь захватить; пока не довелось ему взять одного мавра, уже преклонных лет, каковой знаками объяснил ему, где находилось селение — оттуда приблизительно в двух лигах. Однако расстояние тем же образом могло быть и большим, ибо вследствие промедления, что выходило у него с составлением добычи, Нуну Триштан равным образом отважился бы и на такое. Однако мавр не смог сказать ему, сколько было жителей в том селении, куда он их таким образом направлял, или вернее будет мне сказать, что они не сумели его о том ни спросить, ни понять [его ответ]; каковая вещь, мне представляется, должна была вселить в них некоторый страх, ибо они не ведали, каково будет число врагов. Но там, где есть избыток желания, совет никогда не находит подлинного рассмотрения.
И посему на следующую ночь после того, как был найден тот мавр, они отправились, чтобы напасть на то селение, где захватили не более двадцати одного [человека]; однако мы не находим в записях, было ли среди тех двадцати одного сколько-нибудь детей или женщин, а равно и сколько людей было у Нуну Триштана и имела ли там место какая-нибудь попытка вступить в сражение прежде их пленения; и мы не можем о том узнать, ибо Нуну Триштан уже скончался ко времени, когда король дон Афонсу повелел написать сию историю[255]. И посему мы оставляем сие без иного оглашения.
ГЛАВА XXXI.
О том, как Диниш Диаш [256] отправился в землю негров, и о пленниках, что он привез.
Жил в Лиссабоне знатный эшкудейру, что был слугою короля дона Жуана (бывшего дедом короля дона Афонсу и отцом сего добродетельного принца [Энрики]) и звался Диниш Диаш; каковой прослышал известия о той земле [Гвинейской] и о том, что каравеллы уходили уже столь далеко от сего берега [Португалии]. И хотя он был уже устроен в сем городе [Лиссабоне] (каковой есть один из благороднейших в Испаниях) на выгодных должностях, данных ему в награду за его службу, но будучи человеком, жаждавшим узреть новые вещи и испытать их силу, он отправился к инфанту дону Энрики, прося послать его в ту землю; ибо, учитывая, что он был слугою и ставленником (feitura) его отца и имел мужество и возраст к тому, чтобы служить, он не желал вовсе истратить себя на праздные утехи.
248
249
250
251
252
253
254
255
Эта глава имеет тем большее значение, что Барруш лишь в двух строках сообщает о том, что Нуну Триштан ходил за Золотую реку (Dec. I liv. III, f. 17).
256