И так как алчность есть корень всех прочих зол, хотя многим и казался безрассудным (desarrezoado) тот поступок, они все же принуждены были одобрить то, что было выгодно, как доказывал многими суждениями Жуан Кастильский. И поскольку им показалось неприглядным брать некоторых из тех, что столь добро им прежде помогли, они вышли оттуда, дабы отправиться в другой порт, где некоторые из канарцев, доверившись нашим, взошли на каравеллу; каковых, думается мне, было двадцать один и с каковыми [наши] совершили плавание в Португалию.
Однако инфант, узнав об этом, весьма прогневался на тех капитанов и приказал тотчас доставить канарцев в свой дом, каковых он повелел обрядить весьма благородно и возвратить в их землю, где ее уроженцы весьма славили подобную добродетель принца, благодаря каковой возымели гораздо большую склонность служить ему.
И о первом прибытии сих канарцев в сие наше королевство, и о многих прочих вещах, что случились с ними, мы скажем более пространно в общей хронике о деяниях нашего королевства.
ГЛАВА LXX.
Как Триштан с Острова отправился к Белому мысу.
Мы уже сказали, что Триштан, один из капитанов острова Мадейра, снарядил каравеллу, дабы идти в компании вместе с другими. И хотя имел он доброе желание послужить Инфанту и весьма — для собственной выгоды, ибо был человеком достаточно алчным, но такова была его удача, что, едва он прошел Белый мыс, как ветер тотчас сделался ему противным, с чем он возвратился назад. И хотя затем он достаточно потрудился, дабы снова последовать первым своим путем, но так и не смог наполнить свои паруса никаким иным ветром, кроме противного; с чем и возвратился на остров, откуда ранее отбыл.
Также и Алвару Дорнелаш, оруженосец и слуга Инфанта, человек добрый своею рукой, снарядил другую каравеллу (bom homem por sua mao, armou outra caravela)[392], на каковой проделал достаточно труда для свершения чего-нибудь ради собственной почести; но так и не смог захватить ничего более, кроме лишь двух канарцев, кои достались ему на одном из тех островов. С каковыми он приказал отправить обратно свою каравеллу, дав наказ (dando carrego) одному оруженосцу, чтобы тот распорядился ее починить и возвратиться туда на следующий год.
И мы точно скажем в дальнейшем кое-что о случившемся с сим оруженосцем, поскольку достаточно потрудился он ради своей почести.
ГЛАВА LXXI.
Как люди Паленсу взяли шесть мавров.
Диниш Диаш, как мы уже сказали, снарядил одну каравеллу дона Алвару ди Каштру, вступив с самого начала в компанию с Паленсу, каковой вел одну фушту — не потому что разумел воспользоваться с нею чем-либо еще, кроме как вхождением в реку Нил; ибо, поскольку была она ветха, он полагал оставить ее в любом месте, где ощутил бы, что настал для нее предельный срок (derradeiro falecimento).
И, следуя так своим путем, оба прибыли на остров Эржин [Аргуин], где, после того как взяли воды (filharam agua), договорились следовать своей дорогой до тех пор, пока не прибудут в землю негров, согласно намерению, с коми они отбыли из сего королевства. И когда они уже прошли доброе расстояние (boa peca) за мысом Сантана (Santana)[393], идя одним безветренным днем, сказал Паленсу, что не худо было бы высадить некоторых людей на землю и чтобы они отправились посмотреть, не смогут ли захватить каких-нибудь мавров.
— Для чего, — сказал Диниш Диаш, — станет человек заниматься (ocupar-se homem) подобным делом? Пойдем в добрый час нашим путем, ибо, коли Бог приведет нас в ту землю, то мы наверно найдем мавров, коих достанет нам для нашего груза.
Правдою было то, что говорил Диниш Диаш, — что достаточно было там мавров; однако не были они столь легки для захвата, как ему думалось, ибо верьте, что они суть люди весьма сильные и искусные в своей защите, и ясно увидите вы то в следующих главах, где мы будем говорить об их сражениях.
— Друг! — ответил Паленсу. — Коли даже будет так, что мы обретем там много мавров — что потеряем мы, коли Бог вначале даст нам некоторых здесь? Все же, — молвил он, — я почитаю за доброе, коли мы испробуем (provemos), сможем ли достать их, — и да будет угодно Богу, чтобы мы взяли здесь стольких, что смогли бы обойтись сейчас без более дальнего похода!
— Что ж, коли так, — сказал Диниш Диаш, — приказывайте, как вам угодно.
Тотчас приготовил Паленсу свою фушту для причаливания к земле. И хотя затишье было весьма велико, у побережья были весьма большие волны, каковые так и не позволили фуште пристать к земле; но он, жаждая закончить то, что начал, сказал той компании:
— Друзья! Ясно видите вы, как ярость сего моря рядом с сим побережьем не желает дозволить нам высадиться на землю. Однако даже и так моим желанием будет высадиться; но поскольку я не умею плавать, глупо было бы (faria sandice) отважиться на подобную дерзость. Коли есть среди вас некоторые, что, плывя, смогут выйти на землю, то я поистине весьма отблагодарю вас, и впредь не будете вы лишены той похвалы, коей добрые [мужи] заслуживают за свои доблестные труды.
— Верно то, — ответили некоторые, — что мы располагаем доброю волей к тому, чтобы дать вам удовольствие. Однако что будет, коли из сего воспоследуют для нас две опасности: первая — мы не знаем, как нам выйти на землю, ибо сии волны могут здесь закрутить нас таким образом, что мы не сможем быть хозяевами собственных членов и весьма быстро умрем, каковые суть вещи, что в иных случаях уже бывали; вторая — коли мы двинемся таким образом по земле и встретим каких-либо людей, с коими, может статься, не должны будем сражаться без вашей помощи, то, коли море будем в таком же состоянии и вы не сможете высадиться — что хотите вы, чтобы мы сделали?
И поскольку, как видите вы, среди многих имеются разноречивые мнения, то, в то время как Паленсу выслушивал доводы тех [людей], отделились некоторые, каковые не только не пожелали выслушивать какую-либо часть того совета, но даже предстали нагими перед Паленсу, приготовившись к тому, чтобы броситься в воду.
— Вот мы здесь! — сказали они. — Приказывайте, что делать, ибо смерть всюду одна и та же, и коли Бог определил чтобы мы умерли, служа Ему, то сие есть наилучшее время, чтобы нам окончить свои жизни.
Затем, наученные своим капитаном, они собрали свои одежды (corregeram suas roupas) и оружие наилучшим образом, каким могли, и бросились вплавь; и было так угодно Богу, чтобы, хотя море там и было сурово, вышли на землю все двенадцать — так, как они отбыли с кораблей. Затем они начали следовать вдоль берега, и не прошли еще так много, когда один, шедший впереди, сказал прочим, чтобы они стали тихо (quietos), ибо он зрел след людей, и, что было лучше всего, он казался ему свежим.
— Кажется мне, что будет добро, — сказал он, — чтобы мы пошли сзади них, ибо, как мне представляется по этому следу, они не должны быть далеко.
— Что ж, — ответили прочие, — для же еще, стало быть, рисковали мы перед нашими товарищами, прыгая в воду, коли противное [сему] должны были бы содеять?
Тогда они поручили троим идти вперед, дабы не спускать глаз со следа, а остальные чтобы следовали за ними. И, двигаясь так с теми ожиданиями на протяжении двух лиг, они открыли одну долину, где впередиидущие увидели мавров, по чьему следу шли; однако они показались им столь малочисленными, что, сообразно доброй охоте, что они к сему имели, это их огорчило, хотя в своей победе они имели более точную уверенность. И, таким образом, они обратили лица к прочим, шедшим позади, дабы предупредить их о добыче, что они зрели пред собою; каковых [впередиидущих] слова были кратки, ибо едва они стали говорить «мавры», как последние уже начали бежать, и в беге выкликивать свои призывы, коих [людей] голоса известили и опечалили мавров. Однако не было там иного спасения, кроме как бежать, ибо о малом своем и бедном имуществе немного заботы они имели; и уверен я, что бежавшие оттуда [лишь] поздно вернулись туда с тоскою (suidade), что испытывали по своей поклаже (fardagem).
392
Т. е. «проявивший доблесть своими руками». В таком виде этот оборот употреблен в оригинале, однако, как нам кажется, вариант с перестановкой запятой, предложенный Т. ди Созой Соаришем (1981), выглядит несколько логичнее: «…
393