И тут появился Михаил Горбачев.
Он широко скалился. Источал здоровье и радость бытия.
— Привет Рябову и Пете Кускову, — радостно воскликнул он. — Приехали проведать пингвинов?
— Какой там проведать… — обкусывая сосульки с губ, сказал я. — Спасать!
Горбачев снял со спины рюкзак. Открыл его.
В рюкзаке покоилась краснодарская килька в томате, мурманская горбуша, дальневосточные крабы.
— Тоже решил подкормить их, — признался он, поправляя каракулевую шапку.
— Вы думаете, они голодают? — сощурился инспектор.
— Еще как! — из глаза Горбачева выкатилась и тотчас замерзла жемчужная слеза.
— Чьих это рук дело? — воскликнул я.
— Это ваше дело уточнить, почему они на тюремном пайке.
— Петя! — не мигая, посмотрел на меня Рябов. — Вы когда-нибудь были в Московском зоопарке? Вольер с императорскими пингвинами видели?
— Ну?
Вместо ответа Рябов вежливо поклонился Михаилу Сергеевичу:
— Извините, Михаил Сергеевич, дела… В Москву, в Москву!
В столице стояла сырая, промозглая погода.
С дубов и осин с угнетающей методичностью слетал багрянец.
Лупил стылый дождь.
В зоопарке в такое время года гадко.
Вот и вольер…
Надпись кириллицей: «Императорский пингвин».
Однако, что мы видим?
Здесь, в Златоглавой, птички превратились во что-то фантастическое.
— Рост под три метра, — цокнул языком Рябов.
— А вес под двести кило, — еще с большим ошеломлением прицокнул я.
Тут я обнаружил, как к нам приближается крохотная, но весьма увесистая фигурка гениального скульптора-монументалиста Махмуда Ркацетелли.
Мы спрятались за информационный щит.
Ваятель нас не засек.
Он коротко свистнул, и пингвины на мощных лапах тотчас подбежали к нему.
Махмуд еще раз свистнул, и первый подбежавший пингвин открыл пасть.
Ркацетелли достал из кармана элегантного плаща баночку, открыл ее, положил в ротовое отверстие пингвина красную таблетку.
Точно по такой же таблетке он дал и остальным императорским пингвинам.
Потом Махмуд надел калашников первому пингвину на крыло-ласту, а сам подошел к вязу, прикнопил к его коре, развернув, как гармошку, портрет президента РФ.
— Зизи, давай! — скомандовал Махмуд.
Пингвин дал мощный залп.
Портрет президента, сплошь изрешеченный, пал ниц.
— Молодчага, Зизи! — ласково прошептал Махмуд, по-отечески швырнул в его пасть свежую кильку.
— Теперь, Зюзю! — обратился Махмуд к другому пингвину.
И пока Зюзю еще не надел автомат, мы с сыщиком выскочили из-за информационного щита.
— Вы имеете право молчать! — крикнул я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
— Вы имеете право на адвоката… — продолжил инспектор, передергивая затвор именного браунинга.
В ответ на это Махмуд коротко приказал:
— Зизи! Зюзю! Заза! Взять их…
Пингвины накинулись на нас, оглушили ластами, а их спонсору, Махмуду Ркацетелли, осталось лишь крепко-накрепко упаковать меня с Рябова скотчем.
Лежим намертво связанные в одном из пингвиньих домиков, под бдительной пингвиньей охраной, коренастый же ваятель и воитель вальяжно прохаживался перед нами.
— Скоро вы умрете, — веско говорил Махмуд, — но перед этим хотел бы рассказать — кто я такой.
— И кто же вы? — я с отвращением выплюнул кляп.
— Хозяин мира! — окаменел физиономией Махмуд. — То есть, — поправился с легким смущением, — я скоро им стану.
— Кто вам поможет? — спросил Рябов, выхаркнув свой кляп.
— А помогут мне, — чеканно ответил, — императорские пингвины. Мои дорогие генетические мутанты.
Махмуд похлопал по покатому плечу Зизи и Зюзю.
— Скоро они достигнут пяти метров и не меньше трех центнеров веса. Они превосходно стреляют из калашникова. В совершенстве овладели приемами рукопашного боя.
Зизи, Зюзю и Заза захрюкали и захлопали ластами по жирным бокам.
— И теперь никто, — Махмуд повторил по слогам, — никто не в силах остановить меня!
— Я остановлю вас, я! — кто-то мощно выскочил из-за кустов.
Пингвины было окрысились, однако, наш спаситель кинул им свежайшую форель.
Ластоногие устроили жуткую потасовку в борьбе за лакомство.
Перед нами теперь стоял Горбачев.
— Привет, хлопцы! — ласково усмехнулся он, развязывая меня и Рябова. — Я как чувствовал, что найду вас именно возле злосчастного пингвинария.
…Через час несостоявшийся хозяин мира очухался.
И зарыдал.
Я отхлестал его по щекам. Так медики советуют обращаться с истериками. Строго спросил:
— Зачем вы погубили пингвинов с Южного полюса? Зачем вы сделали их карликами?
— Я здесь причем? — удивился Махмуд. — Никогда не был на Южном полюсе!
Через десять минут органы МВД увели зарвавшегося ваятеля куда следует.
Я, акушер второго разряда, Петр Кусков, неустрашимый сыщик Рябов и Горбачев, печально шурша осенними листьями, шли прочь из Московского зоопарка.
— А что будет с этими императорскими пингвинами акселератами? — гулко сглотнул я слюну, проматывая в памяти все события.
— Они будут выступать в цирке на Цветном бульваре, — предположил Михаил Горбачев.
— Скорее всего, ФСБ будет использовать их для диверсионных целей в Чечне, — сощурился сыщик. — Тут все ясно… А вот почему на Южном полюсе мельчают императорские пингвины? Ни хрена не понятно.