Великий мученик Лаврентий! Помилуй народ мой, заслуживший помощь твою! Что же теперь делать христианам? Куда им обратиться? Неожиданно появилось вражеское войско, строить боевые ряды нет времени, своих немного, врагов много, медленное отступление никогда не угодно Болеславу. Великомученик Лаврентий! Возьми силу у народа наступающего! Выстроив солдат столько, сколько было их в двух только полках, воинственный Болеслав стал командовать одним из них, другим же - его знаменосец Скарбимир. Из остальных воинов одни разыскивали фураж для лошадей, другие - съестные припасы для людей, а некоторые сторожили дороги и тропинки и поджидали прихода врагов. И, немедля, бесстрашный Болеслав выводит боевые ряды, так уговаривая их в немногих словах: "Ваше мужество и неизбежность грозящей опасности, любовь к родине больше, чем речь моя, должна ободрить вас, о непобедимые юноши. Сегодня, с благословения Божьего и по молитвам св. Лаврентия, идолопоклонство поморян и их военная гордость будут уничтожены нашими мечами". И, не говоря много слов, он начал окружать врагов, потому что они так сгрудились и так воткнули свои копья в землю, повернув острия их против поляков, что никто не мог проникнуть к ним силой, а только хитростью. Ведь были они, как сказано выше, почти все пешие и не были приведены в боевую готовность по христианскому обычаю, но притаились, как волки, подстерегающие овец, стоя на земле на коленях. В то время как враги повернулись в сторону бесстрашного Болеслава, который, казалось, больше летал повсюду, чем бегал, Скарбимир, найдя с противоположной стороны место для входа, без промедления проникает в глубь их плотных рядов. Когда варвары были окружены и к ним удалось проникнуть, они начали ожесточенно сопротивляться, но, наконец, под натиском поляков обратились в бегство. Погибли там, правда, и со стороны христиан некоторые храбрые рыцари, но со стороны язычников из 40 тысяч с трудом ускользнуло только 10 тысяч. Клянусь Богом и св. Лаврентием, могуществом и молитвами которых совершилось это избиение. Все присутствующие удивлялись, каким образом рыцарям в количестве менее тысячи удалось совершить такое побоище. Говорят, как считали сами поморяне, что там погибло 27 тысяч их воинов, так как они остались в болотах и не могли спастись. Горожане же, видя, что они потеряли всякую надежду и что им не от кого и неоткуда ждать помощи, сдали ему [Болеславу] крепость при условии сохранения им жизни. Услышав это, жители других шести крепостей приняли такое же решение и укрепления сдали и сами сдались.
2. Послание императора Болеславу
Император Генрих IV, еще не коронованный в Риме (коронация должна была быть на следующий год), намереваясь с могущественным войском вторгнуться в Польшу, отправил посольство к Болеславу с такими словами: "Недостойно императора и воспрещено законами римскими вражески вторгаться и пределы неприятеля, тем более своего вассала, прежде чем спросить его, чтобы он мог подготовиться, хочет ли он мира, если покорится, или войны, если намерен сопротивляться. Поэтому должно тебе или отдать твоему брату половину королевства, мне платить ежегодно 300 марок дани, или дать столько же рыцарей для похода; или, если у тебя достаточно сил, разделить со мной королевство Польское мечом". На это Болеслав, князь северный, ответил: "Если ты требуешь наших денег или польских рыцарей в качестве дани, то мы, если не защитим нашей свободы, будем считать себя женщинами, а не мужами. Принять мятежного человека или разделить с ним единое королевство не заставит меня никакое насилие чуждой мне власти, это может сделать только общее решение моих людей и мое собственное решение. Поэтому, если бы ты потребовал денег или воинов в помощь римской церкви с благожелательностью, а не с дерзостью, не меньше ты, может быть, добился бы помощи или совета у нас, чем твои предшественники у наших. Итак, смотри сначала, кому грозишь: найдешь войну, если [хочешь] сражаться".
3. Начало войны с Генрихом
Этим ответом император был очень раздражен и такое задумал и на такую дорогу вступил, откуда не выйдет и не вернется иначе, как наказав самого себя и с большим для себя ущербом. Збигнев еще больше побуждал разгневанного императора, обещая, что лишь немногие из поляков будут ему сопротивляться. Кроме того, даже чехи подговаривали императора вторгнуться в Польшу и хвалились тем, что знают пути и тропинки через польские леса. Император под влиянцем таких увещеваний и советов, проникнувшись надеждой овладеть Польшей, выступил, но, подойдя к Бы-тому, испытал во всем полное разочарование. Именно он, увидя, что город Бытом сильно вооружен и укреплен, разгневался и в негодовании сказал Збигневу такие слова: "Збигнев, так поляки признают тебя господином, вот как они покинули твоего брата, вот как требуют твоей власти!" И когда он со своими боевыми полками хотел пройти мимо Бытома, неприступного вследствие укреплений, природного расположения и окружающего его наполненного водой рва, некоторые его прославленные рыцари отклонились в сторону города, желая в Польше доказать свою воинственность и испытать силы и смелость поляков. А горожане, открыв ворота и обнажив мечи, вышли навстречу, не боясь ни множества различного войска, ни натиска немцев, ни самого императора, и сопротивлялись им смело и мужественно. Император, наблюдая это, был сильно удивлен, что люди безоружные сражаются против щитников, а щитники, обнажив мечи,- против латников, и спешат к битве так стремительно, как будто на пир. Тогда, уже как бы негодуя на дерзость своих рыцарей, он послал туда своих метальщиков и стрелков для того, чтобы горожане, хотя бы из страха перед ними, ушли и возвратились в крепость. А поляки принимали дротики и стрелы, летавшие повсюду, за снег или капли дождя. Там император впервые испытал мужество поляков, так как не все его рыцари вышли невредимыми из этой битвы. Теперь же предоставим императору немного побродить по лесам Польши, пока не вернем из Поморья огнедышащего дракона.
4. Болеслав готовит войну
Бесстрашный Болеслав, выиграв вышеупомянутое сражение в Поморье и присоединив семь городов, услышал из достоверных источников, что император вторгся в Польшу, и, несмотря на то, что рыцари и лошади были утомлены долгой осадой (некоторые из рыцарей были убиты, некоторые ранены, некоторые же были отпущены с ранеными домой), отправился с кем мог и приказал преградить немцам всеми способами все проходы и брод через реку Одру. Были заграждены места, где можно было пройти вброд, а также те пути, по которым они, возможно, могли проникнуть при содействии местных жителей. Некоторых же храбрых рыцарей он, Болеслав, послал вперед, к Глогову, сторожить у переходов через реку, а также для того, чтобы они сопротивлялись войску императора до тех пор, пока дождутся его прихода к берегу реки, чтобы тогда одержать полную победу или, по крайней мере, сдерживая войско императора, дождаться прихода его самого с подмогой. Сам же Болеслав, находившийся недалеко от Глогова, стоял с небольшим войском, и неудивительно: он прежде очень утомил его. Там он выслушивал донесения и посольства, там ожидал свое войско, оттуда рассылал в разные стороны разведчиков, оттуда отправлял гонцов за своими, за русскими и за паннонцами.
5. Осада Глогова
Император же, продвигаясь вперед, не отклонялся в поисках брода ни вверх, ни вниз по течению, но с плотными вооруженными рядами рыцарей стремительно переправился через реку возле города Глогова в том месте, о котором никто не знал, что там прежде была переправа; никто не был подготовлен к его приходу, никто не оказал ему сопротивления, так как он переправился через такое место, о кагором горожане не подозревали и не могли подозревать. Когда император переходил реку, был праздничный день святого апостола Варфоломея и все население города слушало божественную мессу. Отсюда ясно, почему он, переправившись спокойно и без опасности, захватил добычу, людей и даже палатки вокруг города. Очень многим из тех, которые пришли защитить крепость и находились в палатках вне крепости, император не позволил вступить в нее; одни из них были там неожиданно задержаны, другие спаслись бегством. Один из них во время бегства попался навстречу Болеславу и рассказал ему все, что случилось. Тогда Болеслав не побежал, как трусливый заяц, но, как человек мужественный, убеждал своих воинов, говоря так: "О храбрейшие рыцари, вы, уставшие со мной во многих войнах и походах, теперь также будьте готовы вместе со мной и на жизнь и на смерть за свободу Польши. Я сам бы охотно вступил в сражение против императора с таким небольшим отрядом, если бы знал наверное, что здесь, хотя бы и своей смертью, положу предел несчастью родины. Но даже если на каждого из нас останется врагов больше, чем по сто, почетнее для нас сопротивляться здесь, нежели, опрометчиво пойдя с немногими, найти там смерть; если мы здесь будем сопротивляться и загораживать проход, уже это будет считаться нашей победой".