Предпосылки для серьезнейшего конфликта возникли уже вскоре после начала политического противостояния. Как известно, оно обозначилось уже в декабре 1991-го – январе 1992-го – в результате неожиданных резких выступлений Руцкого и Хасбулатова с критикой команды Гайдара (Помните? “Ученые мальчики в розовых штанишках”…). Через некоторое время стало ясно: мало-помалу сложившаяся непримиримая оппозиция взяла курс на предельно острые формы борьбы, вплоть до вооруженных. Начала открыто вербовать сторонников в силовых структурах. Департамент охраны ВС был фактически выведен из подчинения Министерства внутренних дел и превратился в “хасбулатовскую гвардию”. Все попытки Ельцина вернуть ее в лоно МВД оказались безуспешны. Да и сам фитиль к пороховой бочке был поднесен не президентской стороной, а сторонниками ВС, – когда между двумя и тремя часами дня 3 октября они после митинга на Октябрьской площади, ведомые небезызвестным “пламенным революционером” – депутатом Ильей Константиновым, двинулись к Крымскому мосту, опрокинули стоявший там милицейский кордон и начали свой “победный” рейд по Садовому кольцу к Белому дому, сметая по пути заслоны из милиции, ОМОНа, солдат внутренних войск.
Сторонники ВС утверждали, что 3 октября произошло народное восстание против ельцинского режима. Дескать, тот же митинг на Октябрьской площади, то же шествие по Садовому кольцу – это все традиционные формы народного протеста… Однако многочисленные соцопросы тех дней показывают, что подавляющее большинство населения поддерживало Ельцина, а не Верховный Совет. Так, по опросу Фонда “Общественное мнение”, проведенному в Москве в самый пик вооруженного конфликта – утром 4 октября, президента поддерживали 72 процента респондентов, ВС – лишь 9. Примерно такие же цифры были на протяжении всего сентябрьско-октябрьского кризиса.
Что касается того рейда по Садовому кольцу в середине дня 3 октября с конечной точкой возле Белого дома, очевидцы хором свидетельствуют: то было не простое шествие случайно собравшихся людей – обращала на себя внимание хорошая организованность в действиях тех, кто двигался во главе колонны. Эти люди использовали железную арматуру, дубинки, булыжники. Пресса тогда единодушно отмечала, что на стороне ВС действуют боевики из различных экстремистских организаций, – РНЕ, ФНС и т.д., – прошедшие подготовку в специальных лагерях, отставные кадровые военные, казаки, бойцы тираспольского батальона “Днестр”, бывшие сотрудники рижского ОМОНа… Такое вот “народное восстание”. Кстати, и белодомовские летописцы (тот же Иван Иванов в его “Анафеме”) не отрицают довольно специфического состава “восставших”. Хотя были, разумеется, там и простые демонстранты, сочувствовавшие коммунистам и национал-патриотам (таких ведь и сегодня немало).
Сторонники ВС затеяли вооруженный конфликт в тот момент, когда между Кремлем и Белым домом шли переговоры при посредничестве Русской православной церкви. Незадолго перед тем было даже достигнуто мирное соглашение – подписан так называемый Протокол № 1. Президентская сторона – по крайней мере частично – выполнила эту договоренность, другая сторона – нет. Съезд дезавуировал этот протокол. Таким образом переговоры были умышленно сорваны депутатами. Именно в этот момент, выбирая между войной и миром, Съезд окончательно выбрал войну. Гражданскую войну. Да-да, надо прямо сказать: двенадцать лет назад в России в очередной раз произошла гражданская война. Слава Богу, она длилась недолго, чуть больше суток, – ее приблизительные временные границы: с 14-20 3 октября до 18-00 4-го, – но она, тем не менее, была.
Все висело на волоске
В упрек Кремлю нередко ставят то, что силы, брошенные тогда против Белого дома, были неоправданно, – непропорционально! – велики, чрезмерны: в распоряжении его защитников, согласно их утверждениям, имелось сравнительно небольшое количество оружия – 74 автомата, пять ручных пулеметов и какое-то число пистолетов. В СМИ же – а они в большинстве своем сочувствовали Ельцину, – утверждалось, что автоматов там – сотни; кроме того, есть снайперские винтовки, гранатометы и даже ПЗРК “Стингер”… Что на это сказать? Война – это хаос. Одному Богу точно известно, сколько сил требуется сосредоточить на том или ином участке. А в те сентябрьско-октябрьские дни в Москве хаос был “возведен в квадрат”. Обе стороны усиленно прибегали к дезинформации. Сегодня хасбулатовские мемуаристы стараются приуменьшить количество стволов, которыми располагали сторонники Белого дома, тогда же тамошние “контрпропагандисты”, напротив, преувеличивали его. Слухи о том, что в Доме Советов не менее двух тысяч автоматов, о находящемся там другом разнообразном и мощном оружии, включая те самые “Стингеры”, исходили из самого этого здания. Целью было – запугать милицию и внутренние войска, стоящие в оцеплении. И, надо сказать, это приносило определенный эффект – разлагало подразделения, державшие осаду Белого дома, так что их постоянно приходилось заменять свежими. Но главное было даже не в этом. Данные “источников”, радиоперехвата свидетельствовали, что в распоряжении правительства практически нет полностью надежных частей: почти повсюду были перебежчики (в том числе и вооруженные), а некоторые части готовы были в полном составе перейти на сторону ВС. Достаточно сказать, что 119-й Нарофоминский парашютно-десантный полк, штурмовавший Белый дом, по слухам, первоначально вышел на помощь Хасбулатову и Руцкому, и лишь в последний момент его командование каким-то образом удалось “переориентировать” на 180 градусов. До самого конца Руцкой ожидал прибытия мощной подмоги на вертолетах. Ему ее реально обещали… Ненадежными считались даже Минобороны и Генштаб – у них отключили спецсвязь и даже городские телефоны. Приставили к ним ОМОН. Как в таких условиях определить, чрезмерны ли привлеченные силы или не чрезмерны? Где те аптечные весы?
Еще одно обвинение в адрес исполнительной власти – зверства, учиненные “победителями” – спецназом, ОМОНом – над побежденными. Пленных, мол, избивали, пытали, расстреливали без суда… “Это и есть ваша демократия?” – патетически восклицают обвинители. Не все такого рода сведения достоверны: как правило, их распространяют “свидетели” из лагеря противников Ельцина. По-видимому, можно считать достоверно установленным лишь то, что число погибших во время октябрьских событий в самом деле было существенно больше, чем официально объявили. Много тел было сожжено тайно, что само по себе позор для власти и наводит на мысль об имевших место бессудных расправах. Избивали? Пытали? Так ведь это и сейчас делают едва ли не в любом отделении милиции. Все это, разумеется, не имеет к демократии ни малейшего отношения, и, полагаю, вы не ожидаете от меня, что я буду хоть в малой степени это оправдывать. Что делать, мы живем в России, чья “особенная стать” в наше время сделалась еще “особенней” по сравнению со временами Тютчева. Охотно соглашусь: тогдашняя победа демократии (точнее – предпосылок к ней) была обеспечена вооруженными людьми, многие из которых не только о ней, о демократии, но и просто о совести, о чести, о других подобных категориях понятия не имели. Но жестокость спецназовцев и омоновцев – сплошь и рядом бессмысленная – вовсе не есть свидетельство, что правота была на стороне сидельцев Белого дома. Она, повторяю, говорит лишь о том, что Россия никак не освободится от дикости и варварства.
Кстати, все ведь тогда вообще висело на волоске. Или, как несколько более грубо выразился Михаил Полторанин, “держалось, извините, на соплях”. Ельцину просто повезло. Еще чуть-чуть, и везение могло бы от него отвернуться. Вместо победы вышло бы сокрушительное поражение. И тогда приклады и дубинки “правоохранителей” обрушились бы на головы людей из противоположного лагеря. С таким же удовольствием они вымещали бы свою “профессиональную агрессию” на поверженных сторонниках президента. В общем-то, им было все равно, на ком ее вымещать.
Вообще, мое глубокое убеждение: то, что России удалось выскочить из коммунизма, – чудо, произошедшее без каких-либо серьезных объективных предпосылок, исключительно благодаря воле Провидения. Такое же чудо – победа демократии в октябре 1993-го. Пусть временная победа.
Главное – реванш не состоялся
Что можно считать главным итогом тех, двенадцатилетней давности, событий? Главных итогов, пожалуй, три. Первый – в ходе возникшего конфликта удалось отбить очередную бешеную атаку реваншистских сил, отстоять реформы. Второй итог – была окончательно похоронена Советская власть. Почти повсеместно прокоммунистические Советы, поддержавшие Белый дом, были распущены. И пусть заменившие их “нормальные” органы представительной власти во многом напоминали своих предшественников, тем не менее… Это уже была иная власть. Два первых названных мною итога, как видим, положительные. По крайней мере в глазах большинства россиян. Однако третий – чисто негативный: в результате почти двухгодичного острейшего противостояния между президентом и Верховным Советом, президентом и Съездом была надолго – возможно, очень надолго – скомпрометирована идея парламентаризма в России. Хасбулатов и Ко сделали для этого все, что могли. Думаю, после всего случившегося одно только слово “парламент” вызывало у Ельцина нервную дрожь. Эта дрожь нашла свое отражение в Конституции, принятой в декабре 1993 года и действующей ныне. Так же, как “старая” Конституция, нарушенная Ельциным 21 сентября, давала полное преимущество законодательной власти, так нынешний “ельцинский” Основной закон абсолютное преимущество предоставляет президенту. В России по-прежнему широко распахнуты ворота для установления авторитарного режима. На этот раз – “вполне законного”.