Такими картинами полна вся хроника Генриха Латвийского, апологета немецких завоевателей.
В то же время, как легко заметит читатель, Хроника насквозь религиозна, отражая и авторское мировоззрение и господствовавшую идеологию эпохи. Исторические события в ней объясняются божественным внушением, божьей помощью, вмешательством провидения. Бог неизменно поддерживает своих, то есть насильников-немцев. Он сражается за них и дает победу. Неудачи, поражения и потери посылаются на "христиан" богом, как испытание. Только по божьему внушению враги приходят просить мира. Автор Хроники — верующий католик и слуга церкви. Он оправдывает все жестокости и насилия, совершаемые рыцарями именем Христа, для того "чтобы неверные стали верными, познали Христа и приняли на себя богом установленную десятину", чем, разумеется, воспользуется и духовенство.
Историческая правда в Хронике прикрыта двойным покровом — похвалами завоевателям и религиозной риторикой, но скрыть ее автору не удается.
Против своей воли он разоблачает сущность той культуры, которую несли псы-рыцари угнетенным народам. В Хронике пред нами раскрывается подлинный лик меченосцев, идеализируемых продолжателями их дела и традиций в настоящую эпоху, фашистскими канибалами. По примеру своих предков XIII века, Геринг и Розен- берг (кстати выходец из Прибалтики) мечтают в XX веке предать огню и мечу города и нивы Прибалтики, чтобы уготовить затем ту же участь и цветущей Советской стране.
Независимо от своего сознания, хронист рассыпает ряд замечаний, обнажающих подлинную природу завоевательных походов немецких феодалов. Так, по его словам, ливы объясняли прибытие немцев (епископа Бертольда) — бедностью. Действительно, рыцари ехали в Ливонию с целью грабежа. Затем, в изложении Генриха ясно видно, что немецкие завоеватели следовали девизу древнего Рима: "разделяй и властвуй". Они натравливали туземные племена друг на друга, (напр., ливов и лэттов подымали против эстов), тем самым обсесиливая их. Так рыцарям удавалось добиться того, что местные племена своими же руками ковали собственные цепи. Хронист уделяет много недоброжелательного, но почтительного внимания и русским, соседям ордена на Востоке. Русских князей он называет королями. Он говорит о короле псковском, о великом короле новгородском и полоцком. Не раз мы встречаем у него свидетельства о мощи и силе русских. Автор как будто предвидит тот страшный удар, который был нанесен псам-рыцарям Александром Невским, разбйвшим их на льду Чудского озера, когда новгородцы отразили напавшего иноземного врага, отстояли свою землю от немецких насильников, и лед Чудского озера покраснел от крови. Очень интересно то, что из сопоставления отдельных сообщений хроники можно сделать вывод, что местное население больше симпатизировало русским, чем завоевателям — немцам.
Не будем умножать числа примеров. Хроника Ливонии представляет многосторонний интерес, и нет сомнения, что новое ее издание будет с пользой прочитано не только специалистами историками, но и более широким кругом читателей, интересующимся прошлым народов СССР Для изучения истории Прибалтийских народов в средние века Хроника Ливонии является первостепенным историческим источником. В то же время Хроника имеет значение документа, изобличающего лживость ссылок фашизма на мнимую культурную миссию немецких псов-рыцарей в годы далекого средневековья.
В. Быстрянский.
ВВЕДЕНИЕ
Древнейшая Хроника Ливонии, так называемая Хроника Генриха Латыша, впервые появилась в печати в 1740 г.[2] Издана она была Иоганном Даниэлем Грубером по рукописи XVI в., найденной им в Ганновере[3]. Эта рукопись, содержавшая почти полный текст Хроники, имела крупейший недостаток: текст ее не был свободен от интерполяций, позднейших вставок, кое-где, как оказалось впоследствии, сильно изменявших смысл. Для восстановления первоначального текста Йог. Дан. Грубер сделал немало конъектур, но далеко не всегда удачных. Через семь лет после груберова издания аренсбургский ректор — Иоганн Готфрид Арндт напечатал перевод Хроники с латинского языка на немецкий[4], снабдив его (также мало удовлетворительными) собственными текстологическими конъектурами, но кроме того — и некоторыми вариантами к тексту Грубера по двум другим рукописям — ревельской и рижской[5]. Много позднее, в 1853 г. во 2-м томе Scriptores rerum Livonicarum А. Ганзен еще раз напечатал Хронику по тексту Грубера со своим немецким переводом, добавив новые варианты из четвертой — дерптской рукописи[6], но при этом впервые разделил Хронику на главы, установил правильное понимание ее хронологии и датировку событий, запутанные Грубером, а в своем введении к изданию положил начало научному исследованию Хроники.
2
Origines Livoniae sacrae et civilis seu Chronicon Livonicum vetus, continens res gestas trium primorum episcoporum. Francofurti et Lipsiae, 1740. Из двух экземпляров, бывших в нашем распоряжении, особенно интересен экземпляр библиотеки Академии Наук СССР с собственноручной надписью Грубера, подносящего книгу имп. Анне Иоанновне.
3
Л. Арбузов в исследовании Die Handschriftliche Ueberlieferung des "Chronicon Livoniae" Heinrichs von Lettland (в Acta Univers. Latv., XV, Riga, 1926 и XVI, ibid., 1927) обозначает эту рукопись
5
У Л. Арбузова: ревельская — R1 (описание см. Acta Un. L., XV, 210-212); рижская — w1 (описание — ibid., стр. 270).