— Нет ничего неправдоподобного в том, Государь, если я выскажу несколько парадоксальную мысль... — он замолчал.
— Говори-говори, — поощрил его Александр.
— Отчего не исключить заговор и дворцовый переворот, — не дав Александру раскрыть рта, зачастил: — Вспомните примеры из отечественной истории! Да и в наши дни дворцовые переворота не редкость. Турки то и дело свергают своих султанов...
— Ну ты хватил, — наконец опомнился Александр. — Нет, это совершенно исключено. Саша мой не таков, он слюнтяй. На словах он готов к решительным действиям, а на деле — пас. Нет-нет.
— Во всяком случае, Государь, они станут противиться решительным действиям державной власти в сторону представительного правления.
— Да, это так, — согласился Александр. — Но пока я на престоле, будет по-моему.
«И по-моему», — мысленно подхватил Лорис.
— И вот что, — продолжил Александр. — На днях мы — я и Екатерина Михайловна с детьми — отправимся в Ливадию. Я хочу, чтобы ты нас сопровождал.
— С великой радостью, Государь! Это высокая честь для меня. Но могу представить себе изумление двора, когда Екатерина Михайловна будет сопровождать вас.
— Э, пусть их изумляются, — махнул рукой Александр. — Через некоторое время перестанут.
— Вы намерены объявить о своём венчании?
— Всё тайное рано или поздно становится явным. Со временем придётся объявить о том, что мы — муж и жена. Морганатические браки не в диковину среди царствующих династий.
— Чем позже, тем лучше, Государь.
— Да, я понимаю. Надобно соблюсти дистанцию.
Глава двадцатая
ПОДКОП
Меня в особенности раздражала та беззастенчивость,
с которой те из моих официальных сотоварищей,
которые, считаясь записными противниками католицизма
и иезуитов, прилагали к делу иезуитское правило,
что цель искупает средства... На словах произносились
дифирамбы в честь благодушия и милосердия государя,
на деле постоянно возбуждалось в нём чувство гнева,
и результатом было проявление этого гнева не только
в области администрации, но и в сфере законодательства.
«Склад русских сыров Е. Кобозева».
Не очень казистая вывеска появилась над подвалом в доме Менгдена. Подвал этот долгое время пустовал, а стало быть, не приносил дохода домовладельцу. Да и кому нужен подвал — охотников не находилось.
— Отколь везёте сыры? — допытывался хозяин.
— Лучшие русские сыры в Костроме да в Ярославле, — отвечал господин Кобозев, мужчина на вид вполне положительный, по его словам, решивший завести своё дело.
— У нас обширные связи, — добавляла его супруга, дама молодая и следившая за модой. — Сыроделы весьма рады поставлять свои сыры в столицу.
— У нас были сильные конкуренты в Москве, в Охотном ряду, равно и у господ Елисеевых, — торопился сообщить господин Кобозев. — Но мы предложили лучшие условия.
Малая Садовая, где располагались склад и лавка, не больно-то велика, да и торговой её назвать нельзя. Михайловский дворец да Михайловский манеж, Михайловская площадь да Михайловская улица, Михайловский театр — всё михайловское; таковой чести удостоился сынок императора Павла — Михаил Павлович, изрядный солдафон, слывший отчего-то остроумцем. Таково соседство Малой Садовой, всё сотворённое трудами знаменитого зодчего Карло Росси, всё им распланированное.
Ясное дело, окрестные дома принадлежали особам родовитым, у коих были свои поставщики с незапамятных времён. Но Кобозевых это обстоятельство отнюдь не смущало.
— Мы для наших сыров сбыт всегда найдём, купечество в наш склад дорогу найдёт, потому как цены весьма приемлемые. А сыры-то, сыры — просим отведать.
Из бочки извлекался тяжёлый круг, похожий на мельничный жёрнов. И ловкою рукою нарезался на тонкие ломти — желтоватые, аппетитно пахнувшие, словно бы плачущие слезами масла из многочисленных «глаз».
— Сыродельного завода братьев Кострицыных. Медаль на Парижской выставке, поставщик двора его императорского величества, — с гордостью объявлял господин Кобозев.
Пробовали, хвалили, покупали, благо цена была ниже, чем в других лавках.
— Добрые господа, обходительные, — говорили обыватели. — И товар предельный.
Предельный — означало добросовестный и дешёвый.
Увы, заведение было далеко от процветания. Искали посредников, вроде бы являлись какие-то господа то ли по делам торговым, то ли по каким-то ещё. Время от времени ломовики привозили и сгружали бочки с очередною партией сыров. И гораздо реже увозили бочки посредникам.