— Но полно, полно благодарить, — чуть усмехнулся Александр, — ты заслужил это. Ну так что там доклад, — он взглянул на папку, которую Шувалов всё ещё держал перед собой. Тот закрыл её.
— Если Ваше величество позволит, я бы сделал это в другой раз. Волнение, вызванное милостью Вашего величества, столь велико, что я опасаюсь быть неточным.
— Ну что ж, и в самом деле. Тебе в дорогу теперь надо собираться. А доклад пусть сделает Потапов — я его назначил вместо тебя.
— Александр Львович? — Шувалов даже переменился в лице. — Но... Осмелюсь заметить Вашему величеству, что он ведь обычный генерал и мало известен в наших высших кругах. А эта должность...
— Вот и хорошо, — не дал ему договорить Александр. — Может, это и на пользу дела, меньше кругов будет в этих кругах, — и Александр в упор взглянул на Шувалова. Тот всё понял и, поклонившись, вышел.
Александр ехал на прогулку с детьми, великими князьями Павлом и Сергеем. У рощи он велел кучеру остановиться.
— Дальше вы поезжайте сами, — сказал он детям, — а я пойду прогуляюсь.
— Па, а можно я с тобой, — Павел хотел было тоже выйти из коляски.
— И я, — встал Сергей.
— Нет, нет, мои дорогие, — Александр усадил их на место. — Вы езжайте, я должен обдумать одно важное дело. Мы скоро увидимся. — И он махнул кучеру, чтоб трогал.
Когда коляска скрылась за поворотом, Александр вошёл в рощу, прошёл чуть вглубь её и подошёл к привязанному к дереву своему коню.
— Ну что, — потрепал он его по холке, — заждался? — Он легко вскочил в седло и поскакал по лесной дороге.
Вскоре дорога вывела к полю. Там, на его краю около коляски гуляла с Георгием Катя. На руках она держала полугодовалую Ольгу. Рядом резвились две собаки. Катя была одета не так тщательно, как обычно, да и видно было, что она уже не следит, как раньше, за своим лицом и причёской.
Увидев Александра, Георгий побежал навстречу, но тут же упал. Александр, спешившись, подхватил его на руки.
— Вы давно ждёте? — спросил он подошедшую Катю.
— Я уж стала беспокоиться.
— Я задержался, составлял вот это... — Он вынул из кармана бумагу, развернул её. Оля тут же схватила её руками.
— Эй, эй, — засмеялся Александр, — ты испортишь своё будущее.
— Прочти сам, — сказала Катя. — Она не даст.
Александр отошёл чуть, чтоб Оля не дотянулась до бумаги, и прочёл:
— Указ Правительствующему сенату. Малолетним Георгию Александровичу и Ольге Александровне... — он сделал многозначительную паузу, посмотрев на Катю, потом продолжил: — ...даруем мы права, присущие дворянству, и возводим в княжеское достоинство с титулом светлейших. Александр. Царское Село. 11 июля 1874 года. — Он опустил бумагу и взглянул на Катю.
Она бросилась ему на шею.
— Сашенька, Сашенька...
— Ты довольна?
— Ольга Александровна, — спросила она дочку, — ты довольна?
Оля заулыбалась беззубым ртом.
— Довольна, — засмеялась Катя.
— Но ты заметила тут пропуск? Там должна быть внесена их фамилия. Я хотел, чтобы мы вместе решили — какая?
— Как какая? Долгоруковы.
— А почему не Романовы?
— Почему? Ты же не один Романов, вас вон сколько. А вдруг твои дети и братья не захотят их признать. И отрекутся от них, когда нас уже не будет и некому будет их защитить...
— Ты права, я исходил из этого же. Но и Долгоруковыми мне не хотелось бы их называть из этих же соображений — у тебя тоже братья и сёстры. И я решил, что лучше будет дать им новое имя, не твоё и не моё.
— Но тогда получится, что я как бы отказываюсь от них.
— Смотря какое имя. Ты говорила, что твой род по мужской линии идёт от Рюрика и Владимира Мономаха.
— Мне папа так сказывал.
— И так и есть, я проверил. А кто из тех Долгоруковых был самым знаменитым?
— Кто?
— Юрий, восьмой сын Мономаха.
— Который Москву основал?
— Да. И вот я решил, что мы дадим им имя «Юрьевских». Светлейшие князья Юрьевские — Георгий Александрович и Ольга Александровна. Фамилия от тебя, отчество от меня. И никто теперь не скажет, что у них нет отца.