— Гляди! — воскликнула Фрейлис.— Высшая!
Да, даже сама почтенная, высохшая, седая Инельда, пошатываясь, выбралась под дождь и двигалась церемониальными кругами, раскинув худые руки и запрокинув вверх лицо. Тизана улыбнулась. Высшая заметила ее, укрывшуюся на галерее, и, усмехнувшись, подозвала к себе, как подзывают надувшегося ребенка, не принимающего участия и общей игре. Но Высшая прошла свое испытание так давно, что, верно, забыла, каким страшным и благоговейным кажется оно новичкам; несомненно, она не могла понять мрачную озабоченность Тизаны. С жестом извинения Тизана повернулась и вошла внутрь. Из-за спины несся отрывистый стук тяжелых капель, а затем — внезапная тишина: неожиданная маленькая буря улеглась.
Наклонив голову под низкой аркой из, синих каменных плит, Тизана вошла в свою келью и на мгновение прислонилась к шершавой стене, расслабляясь.
Келья была крохотная, только-только для матраца, умывального таза, шкатулки, рабочего ложа и миниатюрного шкафа, и Тизана, большая и плотная, со здоровым могучим телом девушки с фермы, которой и была раньше, занимала почти все остальное пространство. Но она привыкла к тесноте, и теперь находила ее даже удобной. Удобными также были заведенные порядки главного здания: ежедневный круг дел, физический труд, обучение и (с тех пор, как она достигла положения совершенной) наставничество над новициями. К тому времени, как разразился ливень, Тизана варила сонное зелье — обязательная работа, отнимающая по часу каждое утро уже два года, и сейчас вернулась к своему занятию.
Все сонное зелье, используемое на Маджипуре, делалось здесь заступниками и совершенными в главном здании Беласисиера. Для такой работы требовались пальцы понежнее и половчее, чем у Тизаны, но она давно стала настоящим знатоком и легко справлялась.
Перед ней стоят пузырьки с настоями трав, разложены крохотные серые листья муорны, сочные корни вейджлы, высушенные ягоды ситерил и прочие из двадцати девяти ингредиентов, способствующих созданию транса, в котором приходит понимание снов и посланий. Тизана принялась толочь и смешивать их — все необходимо было проделать быстро и точно, иначе химические реакции пойдут наперекосяк,— затем разожгла огонь, обжигая немного порошка, обратила его в водку, которую размешивала и разбавляла до тех пор, пока не получилось вино. Лишь после того, как довольно долго напряженно и внимательно работала, немного расслабилась и даже повеселела.
За работой она не сразу уловила тихое дыхание за спиной.
— Фрейлис?
— Не помешаю?
— Конечно, нет. Я почти закончила. Что, они еще танцуют?
— Нет-нет, все опять по-прежнему, разошлись. Солнце снова сияет во всю мочь.
Тизана взболтала темное тягучее вино во фляжке.
— В Фалкинкипе, где я выросла, погода тоже жаркая и сухая, однако мы не впадаем в экстаз и не прыгаем от радости при виде дождя.
— В Фалкинкипе,— откликнулась Фрейлис,— люди считают все само собой разумеющимся. Даже одиннадцатирукий скандар их не воодушевляет. Если Понтифик заглянет в ваш город и пройдется по площади на руках, и то толпа не соберется.
— Да? Ты там была?
— Один раз, девчонкой. Отец подумывал перебраться на ранчо, но особой склонности к фермерству у него не оказалось, и через год мы вернулись в Тил-омон… Между прочим, он все вспоминал потом жителей Фалкинкипа, какие они неторопливые, флегматичные и осмотрительные.
— И я такая? — осведомилась Тизана с озорством.
— Ты… ну… сверхустойчива.
— Да? Тогда почему я так волнуюсь о завтрашнем дне
Маленькая женщина опустилась на колени перед Тизаной и взяла ее руки в свои.
— Ты вовсе не волнуешься,— заметила она мягко.
— Ну, нет, неизвестное всегда пугает.
— Это всего лишь проверка.
— Последняя проверка. А если я не справлюсь? Вдруг у меня отыщется какой-то ужасный изъян, из-за которого я не смогу стать толковательницей снов?
— И что ты тогда сделаешь? — поинтересовалась Фрейлис.
— Потеряю семь лет, и как дура приползу в Фалкинкип, без ремесла, без профессии, и проведу остаток жизни, вскапывая поля на какой-нибудь ферме.
— Если только Испытание покажет, что ты не годишься в толкователи снов,— заметила Фрейлис.— Да все это риторика, Ты сама прекрасно знаешь, что нельзя позволять неспособному рыться в человеческом сознании, а кроме того, ты подходишь в толкователи, и Испытание для тебя не проблема, и я не понимаю, отчего ты так тревожишься.
— Оттого, что не знаю, на что это похоже.
— Почему не знаешь? Скорее всего, с тобой поговорят, дадут зелье, осмотрят твое сознание и поймут, что ты мудрая, добрая, сильная, и Высшая обнимет тебя и скажет, что ты прошла Испытание.