И Паттег, подхватив невесомое лучевое копье, заковылял по узкой полоске брони между «сегментами».
Помедлив, Рубан толкнул ящик интраскопа и двинулся следом.
Прибор проплыл в метре над «сегментом».
Рубан успел сказать:
— Держи, Володя! — а сделать еще один шаг не успел. Вспыхнуло голубое сияние, вспыхнуло — и людей разделила полупрозрачная завеса.
Отчаянно заверещал счетчик: из «сегментов» вырывались в пространство потоки лучистой энергии, и мириадами голубых искр светились частицы ионизированной космической пыли.
Завесу не преодолеть: какая там лучевая болезнь — мгновенный распад тканей, как в луче гразера…
Сквозь свист в треск донесся слабый радиоголос Паттега:
— Ты живой?
— Живой, живой…
Рубан отступил еще на несколько шагов. Связь с Ли прервалась; естественно, сквозь такой фон не докричишься.
Исчезла и Серебряная Чайка.
Рубан отчетливо понимал, что произошло. Паттег прошел мимо «сегментов» — его _пропустили_. А интраскоп, такую же массу, но неживое — нет.
Пропустили не лично Паттега. Живое. Умеют различать биологическое и технологическое… Далеко в космосе, в кораблях, живое было приманкой — не случайно ракеты били по жилым отсекам. Модуль не обстрелян — наверное, слишком мелкая и тихоходная цель, на еще плывет в общем-то мимо… Стоит ли тратить ракету, если настоящая Цель — совсем недалеко?
Живое на обшивке — это не опасность. А вот неизвестный груз, технологическое — тревога…
Наша техника не умеет это различать. Земные компьютеры запрограммированы иначе. И следовательно — здесь знания, открытия и _умение_, необходимые людям… Их надо сохранить любой ценой!
— Паттег! — закричал Рубан смутной тени, удаляющейся за голубой завесой. — Остановись!
Паттег ковылял все дальше по броне головного отсека.
— Паттег! — крикнул Рубан еще раз, уже не надеясь, что его услышат.
Но патрульный услышал и отозвался, чуть замедлив шаг:
— Чего ты кричишь? Потом поговорим. Лети к модулю.
Неуклюжий ящик интраскопа медленно уплывал в пространство. Голубое сияние окутывало его, и казалось, что прибор истаивает, с каждым мгновением становится все меньше.
— Володя, — Рубан еще раз попытался убедить, понимая, что больше ничего сделать нельзя, шансов преодолеть голубую завесу попросту нет, — нужны серьезные исследования. Мы сейчас должны Его оставить. Уходи в космос. По тебе стрелять не будет. Уходи на ракетном поясе — а я тебя подберу. Или «Вайгач»…
— Вот он, люк, — через минуту заговорил Паттег, — сейчас поговорим…
Короткая вспышка — Паттег выжег замок лучевым копьем. Едва различимо вырисовывалась овальная чернота, и вот Володя, взмахнув рукой, скользнул вглубь.
Еще мгновение Рубан стоял перед голубой полупрозрачной завесой; потом отключил «прилипалы» и заскользил на ракетном поясе над самой обшивкой. Еще минута — и он забрался в модуль.
Колпак. Усилитель. Передатчик — на полную мощность. И — на весь эфир:
— Всем, кто слышит меня! Мы…
Продолжить он не успел: боль и тоска перегрузки прервали дыхание… все залилось багровым пульсирующим светом… Штурвал, курсограф, пульт, биошкаф, будто игроки, перебрасывали друг дружке тело пилота — и вдруг тяжесть и удары сменились невесомостью.
Исчезла голубая завеса.
Рядом с иллюминатором торчал нелепо вывернутый, перекошенный рычаг привода плазменного руля.
Раскаленный край дюзы еще светился.
А впереди…
В свете прожекторов модуля можно было различить на головном отсеке безобразный горб вспученной брони между пилонами носовых маневровиков.
Какое-то время Рубан молчал.
А затем в сознание одновременно вплыли радиоголос Ли и присутствие Серебряной Чайки.
Им обоим он сказал-пожаловался:
— Все погибло…
И впервые услышал отчетливый ответ Серебряной Чайки:
— Теперь нет преграды.
Три мысли промелькнули у Рубана одновременно: — ты все-таки существуешь объективно — преграда только для нас? — сможем ли мы разобраться в «сегментах»?
И тут же Олег воспринял три волны понимания-ответа: — мир един, только сложнее, чем вы можете понять — мы давно с вами — все потери восполнимы, кроме потери Разумного…
— Паттег, — подумал-спросил Рубан, — он погиб?
— Да.
— Что произошло? — билось в переговорнике, — что с Володей?
— Паттег погиб. Здесь взрыв… «Черный» больше не опасен. Подводи «Вайгач»…