Весь комплекс защищается надежными самоликвидаторами — и «Мирабель» в грозе и славе выходит на оружейный рынок… Такой комплекс, конечно же, найдет большой и устойчивый спрос по обе стороны океана… Шеф-обслуживание оставит за собой «Мирабель» — это не только обеспечит ей секретность, но и сделает фирму незаменимым участником крупномасштабных проектов, того же «Космического рубежа»…
Только и надо будет, что вести со всей аккуратностью шеф-обслуживание. Когда иссякнет ресурс жизнеобеспечения, вовремя заменить начинку, мозг. Поставить новый блок управления, перезарядить еще пару субмодулей препаратами, обеспечивающими режим «сна» во все время до нажатия пусковой кнопки, и кратковременной «ударной сенсорной мобилизации» во время боевого полета — и все. «Зет-3» гарантирует…
А мозг, еще живой мозг какого-нибудь маленького Ахмета или Гомеша выбросят, или в лучшем случае — вывезут вместе с самоликвидатором подальше и нажмут кнопку…
Ну что ж, Шанэ угадал — или выболтал? Достаточно много. Правда, писатели редко оказываются хорошими специалистами. Похоже, что он получил только частичную информацию и немало домысливал сам… И при этом мог бы сообразить, что на современном технологическом уровне нет нужды потрошить мозг и изнуряюще колдовать с золотыми проволочками микронной толщины, а затем еще строжайше выдерживать режимы жизнеобеспечения. Проще использовать весь организм, в качестве самой компактной системы питания, защиты и связи с исполнительными органами комплекса. В состоянии глубокого ступора организм потребляет и выделяет настолько мало, что в целом такая система оказывается пригодной для стратегических антиракет.
Впрочем, рациональное зерно здесь есть… Замкнутая капсула, с жидкостью той же плотности позволяет втрое, а то и больше, повысить допустимые перегрузки, а значит, наши ракеты вообще не будут знать промаха и станут неуязвимыми… А это с лихвой окупит дополнительные затраты на микрохирургию и температурную стабилизацию…
Амьен давно остался позади. Пейзаж, насколько позволял разглядеть туман, начал меняться, приобретая постепенно характерные черты центральной Европы. Поезд прогрохотал по виадуку, и на какое-то время параллельно составу и примерно с той же скоростью пролетели сквозь туман влажные округлые капсулы автомобилей…
Анри и Морис, отныне — сообщники, разработали план действий. На первом этапе основную нагрузку взял на себя Хайнеруд. В кратчайшие сроки он решил точно выяснить, не получает все же «Мирабель» компьютерные блоки наведения для зенитных ракет от кого-нибудь из традиционных поставщиков. И заодно вообще узнать как можно больше и точнее обо всем ракетостроительном направлении работы концерна.
Я представил себя на месте Мориса. А что, задача для него посильная. Контактный, легкий в обращении, известный не более, чем бытовым легкомыслием и превосходными деловыми качествами парень мог и в самом деле узнать очень многое даже в таком разветвленном и оберегающем свои секреты концерне, как «Мирабель».
У Мориса хватало знакомых, приятелей, подружек и полуприятелей почти во всех отделах и службах: а еще у него установилась репутация «террибль инфант» и хорошего генератора идей, парня «своего» и полезного, так что внезапное его любопытство попросту не было замечено. А Морис околачивался и терся чуть ли не по всему концерну. И только то, что сами службы между собой общаются мало, не позволило заметить, что мелькает этот Хайнеруд, где только ни глянь.
…Потребовалось всего три дня, чтобы почувствовать: догадка верна.
Незначительные, вроде ни к чему не обязывающие разговоры, во внутренних, поэтажных кофеенках и барах, мелкие услуги знакомым, — бегло просмотренные бумажки… И вывод мог быть, увы, только один: опора нового ЗРК, блок называемый процессорным, поступает со своего же филиала, нового, заводика, связанного с «Мирабелью» через посредническую контору, — так же, как например, «Видеоигры Лоусона».
Добраться до заводика-филиала и посмотреть своими глазами, как там устроено и организовано производство, Морис не мог, как ни старался: филиал располагался вне основных территорий и охранялся отдельно. Ни одного из тамошних работников не знал ни сам Хайнеруд, ни кто-либо из его друзей.