Николай Тырин, по кличке «Сёма», невысокого роста, плюгавый невзрачный мужик, вернулся в старый дом к матери из зоны, всего полмесяца назад. Первые десять дней, пил беспробудно с друзьями, «отмечая» освобождение. Потом, выгнал халявщиков и призадумался. Что далыпе-то делать? Искать работу? Так от работы кони дохнут. Да и кто его, после отсидки возьмет?.. Хотя слесарить, конечно, умеет… Но куда спешить? Работа ведь не волк…
Кроме того, нужно было, что-то с бабьём решать. Ох, и истосковался по женской ласке у Хозяина! К Люське, что ли, сходить? Дак ведь, четыре года прошло! Нашла кого-нибудь, скорее всего. Но проверить не мешает…
Он отправился, через несколько кварталов, на Залесную к люськиному дому. На улице, уже было темно, морозило… На подходе, за воротами, залаяла собака. Постучал в окно. Спустя время, хлопнула дверь, послышались шаги на крыльце.
— Ну, кто там еще?
— Да я, Люся, аль не узнала?
— Сема?! Ты че, вернулся?!
— Да открывай, уже!..
Загремела щеколда, из дверей высунулось испитое лицо Люськи.
— Ой, Сема, рада увидеть!
— Так че, пройду? — Тырин взялся за ручку.
— Не-ет! Вот-вот, Беляй придет! Убьет, если что!
— Снюхаться, значит, успела?
— Так тебя столько не было! Муж мне, что ли?
— А я думал, посидим, вспомним молодость…
— Что теперь уже. Поезд ушел. Ну, давай, пошла я, а то холодно стоять.
Дверь закрылась. Сёма, не солоно хлебавши, отправился обратно домой. «Вот стерва! Строит из себя верную! А сама такая б…! А Беляй-то, за четыре года, наверно, десятый у неё! Но связываться не стоит. Здоровый, блин, боров! Башку-то живо оторвет… Что же делать-то? Бабу охота, хоть вешайся! А нету… Пойти, что ли, хапнуть для разрядки?».
Деньги у Семы были, и он забежал в небольшой магазин, неподалеку. Продавщица, отпустив водку, смутилась, когда увидела голодные Семины глаза. «Вот баба класс! Одно загляденье! Поиметь бы такую…» — только и сглотнул слюну и, повернувшись, вышел на темную улицу.
«Куда идти? Дома делать нечего, тоска… А тут, хоть люди шарахаются…» — он постоял, в нерешительности, и вернулся в магазин, купив стаканчик. Опять оценивающе, примеряясь, посмотрел на продавца.
— Что вы так смотрите, мужчина?
— Хотел спросить: можно, здесь у тебя остограмиться? А то, холодно на улице больно.
— Дак шли бы домой.
— Я друга жду, а выпить охота.
— Ну, пейте, только недолго, — продавщица поправила прическу. Хоть какой-никакой, а мужик! И ею заинтересовался.
Сема, в углу у ящиков, распечатал бутылку, налил 150 граммов, залпом выпил. От такой дозы, зашумело в голове, по телу пошли мурашки. Хорошо!.. Его потянуло на разговор. Подошел к прилавку, облокотился и уже хотел, было завести беседу по душам, с приглянувшейся бабенкой, но та, увидев исколотые татуировкой руки, заорала:
— Выпил, так иди! Че тебе, нужно-то?
— Так ведь я…
— Шагай, шагай! Много вас тут бродит!
И Сема, обидевшись, вынужден был уйти.
«Вот бабье! — чертыхался он, стоя у магазина на морозе. — Все равно, сёдня кого-нибудь, да подцеплю!».
Мимо прошла, какая-то, молодая женщина в очках, с сумкой. Мельком взглянула и заторопилась дальше. Сема, посмотрев вслед, бросил взгляд на полные ноги, одетые в зимние сапожки и… пошел за ней. На некотором расстоянии. Подбежать и познакомиться, было как-то не с руки. Хмель ударил в голову: все равно, он свое возьмет! А женщина, тем временем, уже сворачивала за угол. Видимо, направлялась к железнодорожной линии…
«Полпути пройдено… — отметила, про себя, Софья Родионовна, оставив позади деревянные дома здешнего микрорайона. — Теперь надо, только перейти через железку, а там, по тропинке, уже выйду к томиной девятиэтажке. Вон окна светятся…».
Она шла быстрым шагом, пар от дыхания, чуть поднимался вверх. Спустилась по лестнице к полотну и, вдруг, почувствовала, что кто-то за ней идет. Быстро обернулась, — какой-то мужчина, а вокруг ни души! И темно, даже фонарей нет! Одна луна светит… Стало не по себе, ускорила шаг. Опять оглянулась, — мужик приближался! Почти нагнал!.. И тогда, перепугавшись не на шутку, Софья Родионовна побежала!
Она почти не помнила, как перебралась через железнодорожные пути, как выскочила на тропинку. Сзади послышалось прерывистое дыхание догоняющего. О, боже! Софья Родионовна, резко остановившись, повернулась: «Что вам нужно?!». Но подбежавший мужик, ни слова не сказав, набросился и повалил в снег.
— Что вы делаете! Отпустите сейчас же! — учительница, уже лежала на спине, безуспешно пытаясь, оттолкнуть насильника и высвободиться.